Христианство. Католичество. Реформация

А. Становится ясным, что выводы данного артикула следуют тому же юридическому пониманию отношений между Богом и человеком – на основании вменяемости – как посредничества Христа. Мы в предыдущих главах отметили, что юридическое понимание отношений Бога к человеку через Христа детально было показано Ансельмом Кентерберийским. Таким образом, артикул AB является вариацией теории искупления последнего.

Оправдание ради заслуг смерти Христовой у Лютера прямо не всегда связано с призывом человека к исправлению; скорее, оно относится к утешению. Оправдание как утешение совести в отношениях с Богом и отражается в IV-м артикуле AB, названным реформатором articulus stantis et cadentis ecclesiae[387].

В то же время становится ясной связь с комплексом страха средневекового человека перед Богом-Судьей. Человека, получившего утешение совести ради заслуг Христовых как оправдание. Именно здесь, в таком ключе, и необходимо искать самые глубокие корни веры человека, видеть основу его оправдания без каких-либо дополнительных “заслуг” и “дел”, – по формальности или принуждению. Важным остается следующее: все должно совершаться не из-за примитивного страха перед Богом (что, чаще всего, и было типичным состоянием средневекового человека), а из-за благодарности Богу – ради Его же Сына. Умершего и “удовлетворившего” Отца за все грехи людей.

Необходимо верить, что Христос пострадал за нас. Точнее, за наши поступки, и что нам оставляются грехи, даруется оправдание. Эту веру – ради смерти Сына на Кресте – Бог нам и вменяет в праведность.

В итоге, на месте страха, мы у человека находим веру и благодарность Богу. Это и есть одна из заслуг Реформации, одно из ее направлений: от примитивного страха пред Богом – к осознанной, благодарной вере, доверию Ему…

Б. Но, опять-таки, видны и нерешенные вопросы.

Мы уже отметили, что с чисто логической стороны, человеку, строго говоря, ничего не прощается. Он и далее остается физически смертным, как и все. Само наказание Бога – смерть – остается в силе как наследие первородного греха. И богословы реформаторской традиции все чаще задаются вопросом: как же при таком юридическом толковании, унаследованном на Западе от прежних веков до Лютера, для верующего остается понятным спасительное значение Креста? – Что же меняется (или должно меняться) в жизни верующего благодаря Христу, если толкование Его смерти остается, чаще всего, утешительно-юридическим, а не духовно-экзистенциальным? Не секрет, оправдание верой, будучи по своей сути юридическим толкованием отношений Бога с человеком «ради заслуг Христа», в лютеранской традиции столетиями бытовало как некая “этика благодарности” (Dankbarkeitsethik). Иначе говоря, такая этика со стороны верующего воспринималась как освобождение от угрызений совести. Тем самым, не раз, забывались смысл и цель оправдания. Забывалось и то, что целью оправдания – согласно апостолу Павлу – не является “только вера” в оправдание, но и Божья слава, Его суверенное воздействие на оправдываемого и освящаемого человека.

В итоге, и сегодня забывается призыв Христа следовать за Ним[388]. У апостола Павла речь, чаще всего, идет не об “утешении совести”, а, наоборот, о ее поощрении, протрезвлении – на основе смысла, значения того же Креста. Здесь нельзя не согласиться с некоторыми выводами и митрополита Антония (Храповицкого) о том, что само понятие “правда” (dikaiosune) у Павла имеет «нравственный смысл и никогда не юридический…».

«Искупление, – продолжает митрополит, – есть не иное что, как дарование нам благодатной способности совершать свое спасение»[389], «духовное совершенствование чрез нравственную борьбу и богообщение»[390].

Более того, «каждый из нас становится причастным спасительной силы его (т. е. силы Креста Христова – Б. Й) не иначе, как чрез свой собственный крест» – отмечает Феофан Затворник[391].