Христос приземлился в Городне (Евангелие от Иуды)

Плюнул молодой человек лет двадцати пяти, стояв­ший среди стражи. Худой, но долговязый и сильный, в тяжёлых латах от шеи до ног (шлем он почтительно держал в руке, и длинные пепельные волосы его лежали на стальных наплечниках), он теперь вытирал тыльной стороной узкой и сильной ладони большой и твёрдый рот — рот одержимого.

Серые, красивой формы глаза смотрели с возмущением, саркастической усмешкой и почти с фанатичным гневом. Прямой нос словно окостенел.

— Тьфу!

— Эй, ты это что, в храме?.. — спросил Корнила.

— Кор-чма это, а не храм, — бросил человек. — Тор­ги! Кто со мною? Мы им...

Несколько человек двинулись за ним.

— Будут воевать? — обеспокоено спросил мурза.

— Отступники, — возмутился Лотр. — Сказано — «не убей». Тысячник, прикажи, когда закончим, затво­рить врата и не выпускать из города мещан.

Так закончился самый постыдный торг с басурманами, какой когда-нибудь знала Земля Белой Руси. С тем, кто плюнул, с вождём осуждённого заслона, успело выйти, ради спасения совести и достоинства, не более трёхсот — четырёхсот человек, преимущественно без коней. Вышли на верную смерть.

К чести городенцев стоит сказать и то, что, после того как тысячник затворил врата, где-то человек около пятидесяти умудрились спуститься со стен и всё же убежать за ратью.

Глава XXX

САРАНЧА

...но в людях рыцарских, которых там множество погибло, большой убыток коро­на претерпела.

«Хроника Белой Руси»

СЛОВО ОТ ЛЕТОПИСЦА

«И вторглись, и ворвались татарове крымские в наши края, и случилось так, что не было им, упущением Божиим, преграды, и рассыпались они там и там. О войско вели­кое, много тысяч ездовых! О горе великое! Не надеялись на то, всегда с покорностью Бога великого о мире и спокойствии умоляя, в мире проживая.

И земля горела, и хаты, и людей в плен вели, и клейма на лоб ставили, как скоту.

И рассыпались татарове по земле нашей, как саранча, о ко­торой в Откровении святого Яна Богослова, Апокалипсисе тож, пророчено. Всё, будто у него, исполнилось. По облику даже: «По виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну; и на головах у ней — как бы венцы, похожие на золотые, лица же её — как лица человеческие... На ней были брони, как бы брони железные, а шум от крыльев её — как стук от колесниц, когда множество коней бежит на войну». И исполнилось то, что: «В те дни люди будут искать смерти, но не найдут её; пожелают умереть, но смерть убежит от них».

Но ещё пострашнее было, нежели Апокалипсис. Ибо шли они, летели они, а вместе с ними летел зверь из бездны, наре­ченный слонь. Латиняне говорят — лефант, а наше — слонь. Та слонь толстомясая, поперёк себя толще, в высоту себя длиннее, ноги — словно деревья и толстые, как кадь, бесшёрстая, страховидная, большеголовая, горбоспинная, с задницей вислой, будто у медведя (без шерсти только), и походкой, как медведь, и вместо носа как словно хвост и два зуба, как у ве­пря, так и этак и вверх, и уши, словно одеяла, а в носу-хвосте — цепь побивающая.

Слишком зверообразная и ужасу подобная слонь!

Измяли они со слонью людей, и летели, и жгли. И убе­гали от них бедные и богатые, и церковные люди бросали всё и убегали.