Христос приземлился в Городне (Евангелие от Иуды)

— Уж и не знаю я, зачем вы меня так поносите? Напрасно вы это.

— Шатный! Одеяния! Ах, чтобы им второго при­шествия не дождаться!

Всё ещё звучала анафема и ревели волосатые и без­волосые зевы, а «второе пришествие» подходило к вра­там города. Входило в них.

И впереди шёл в привязанной бороде и усах един­ственный хоть немного видный человек из всей этой компании. Шёл и нёс на плечах огромный крест. Шло за ним ещё двенадцать, все в рядне, и на лицах их было всё, что душа пожелает, только не святость. Были на этих лицах отпечатки голодных и холодный ночей под дождём и других ночей, возле трактирного огня и в компании с гляком вина. Была жизнь, кое-как поддер­живаемая обманом... Шёл, если разобраться, самый настоящий сброд: любители выпить, поесть, переноче­вать на чужом сеновале, если хозяина нету дома. Шли комедианты, мошенники, плуты, лоботрясы, чревоугод­ники, озорники, насмешники. На лицах их были пост­ные, благопристойные, набожные мины — и это было неуместно и смешно.

За ними грохотал рваный жалкий фургон, а перед ними шёл человек.

С терновым венцом на лбу.

Глава VI

СОШЕСТВИЕ В АД

...тех люди разнимать, ибо в ярости своей боки и головы пробить могли и иные члены повредить, и было бы из того вред и порча великая их милости и величеству королю. А люди те дрались и дароноси­цами, и ковчегами, и с моста в воду, где на глубоком, друг друга свергали; как те коты дрались, что остались от обоих одни хвосты; сошествие Господа Иисуса даже их не разня­ло бы и не уняло.

Варлаамова летопись

Перед Старым рынком, отделенная от него зданием ратуши, лежала маленькая квадратная площадь Росстань. Крестообразно шли от неё четыре улочки. Одна, самая короткая, Старая улочка, соединяла Росстань со Старым рынком. Соседняя с нею улица, Малая Скидельская, вела на восток. Она сливалась с Большой Скидельской и за вратами выходила на Скидельский тракт, который вёл на Новагродок и Менск. Напротив Малой Скидельской лежала улочка, которая большой дугою шла к западным вратам замка. Напротив Старой — улица, ведшая к квар­талам ремесленников.

В полдень того дня на Росстани было неприютно. Две толпы стояли друг против друга. Со стороны слобод напирали мещане и ремесленники с палками, вертела­ми, мечными полосами.

С другой стороны, загатив выход из Росстани на Ста­рую, заполнив весь этот короткий переулок, колыхалась толпа торговцев и богатых мещан. Эти были вооружены лучше, но в драку лезть не спешили. Ожирели. Ловкости не было в членах. Охоты не было в душах.

Во главе толпы стоял сам бургомистр Юстин, в коль­чуге и при мече. За ним щетинились копьями ряды бога­тых купцов, цеховых. В окружении личной стражи стоя­ли ратманы и лавники.

Ждали. Но знали: без бойни не обойдётся. Из вра­жеской улицы всё время летело грозное:

-Хлеб! Хлеб! Хлеб!

Кирик Вестун не хотел так, напрасно, лезть на рожон. Послал в обход сыроядцам шестьдесят подмастерьев и молодых мещан под руководством резчика Клеоника и Марко Турая. Те что-то медлили. Прямо перед собой кузнец видел усы, разверстые рты, налитые кровью глаза, оружие. Мелькнули где-то среди вражьей толпы лики хлебника и «рыбного кардинала».

— Хлеб! Хлеб! Хлеб!

Кирик знал: не отобьют хлеба, не заставят поде­литься — люди вскоре начнут пухнуть. Вот эти, обычные люди, друзья. Этот чёрно-седой Гиав Турай, и Тихон Вус с золотыми выше кисти руками, и этот дударь, чья дуда сейчас плачет над ними, и этот сероглазый мужик Зенон, и сотни других мещан и мужиков.

Кто-то тронул его за плечо.

— Ты зачем тут, Марко?

— Выбрались мы по Шивальной улице на Запад­ный обход, а там духовенство идёт. Дорогу перерезало. Страшенная сила. Неисчислимое множество. Если во­круг замка бежать — не успели бы. Они вот-вот тут будут. Крестным ходом разнимать идут.

— Что делать? — спросил суровый Клеоник.

— Идти на этих, — мрачно ответил Кирик. — Пращ­ников сюда.

Народ медленно начал вытесняться из улицы на Росстань, растекаться в ряды.

— Вус, — предложил кузнец, — бери десяток хлоп­цев да запри выход из Западного обхода. Не пускай этих попов нас разнимать.

— Не хватит. Мало нас.

— Как напрут, так отступай сюда.

— А если они между нами и ними разнимать по­лезут?

— Бей по головам, — рявкнул Кирик.

— Попов? С ума сошёл, что ли?

— Попов. Зачем им в мирские дела щемиться? Мы в церкви не ломимся..

Яростно заревела над головами дуда. Засвистели над головами, залязгали — пока что по мостовой, чтобы напугать — камни.

— Хлеб! Хлеб! Хлеб!

Две толпы столкнулись как раз на границе Росста­ни и Старой. Балды мелькали редко, да ими и неудобно было действовать в тесноте. Надеялись главным образом на кулаки. Дрались с яростью, даже хрустело.

— Хлеб! Куда хлеб подевали, сволочи?!

Толпы бурлили.

— Хлеб?! Навоз вам кушать! — крикнул хлебник.

Кузнец саданул ему. Марко и Клеоник врезались в ряды богатых плечо к плечу.

И тут Вестун увидел, как из третьей улицы начала выплывать залитая золотом, искристая масса. Над ней клубами вился дым ладана.