Христоверы

– Ну уж нет, сам этим всем занимайся, папа, – категорически отказался Влас. – Я стезю другую выбрал, вот и будем с тобой каждый своим делом заниматься!

* * *

Дверь камеры неожиданно открылась, и вошёл надзиратель.

– Звонарёв, подъём, – крикнул он, бряцая связкой ключей. – С вещами на выход, чёрт страшный!

– С какими вещами, Кутаев? – поднимаясь с железной скрипучей кровати, ухмыльнулся не поверивший ему Силантий. – Ты же знаешь, что все, чем я располагаю, на мне.

– Тогда выходи так, – усмехнулся невесело надзиратель.

– Хорошо, а теперь куда меня переводят? – полюбопытствовал Силантий. – Мы же договорились с тобой, Кутаев. Как просил, я дал тебе пятирублёвку, и ты меня сюда, в одиночку, от политических отсадил.

– Домой ступай, дурень! – вздохнул надзиратель. – Пока ты здесь, в «крестах» наших, парился, в государстве тем временем революция случилась и власть на корню поменялась, усёк?

– Чего-о-о? – не поверил своим ушам Силантий. – Как это власть поменялась? Такого не может быть.

– Может не может, случилось же, – сделавшись серьёзным, сообщил надзиратель. – Царь-государь от трона отрёкся и власть свою Временному правительству передал. Вот теперь оно всем вам, политическим, амнистию объявило. Ну? Чего сидишь и меня задерживаешь. Давай выметайся из камеры и домой к себе ступай.

– Всё, брось шутковать, Кутаев, – упёрся, не поверив ему, Силантий. – Я тебе заплатил и никуда отсюда не уйду! А ты…

– Да ты чего? – опешил надзиратель. – Вот дурень безмозглый. Тебе же русским языком говорю, что свободен ты и освобождай на хрен камеру! Чует моё сердце, что скоро сюда других сидельцев зараз на временное проживание доставят.

– А жандармы как же? – всё ещё сомневался Силантий. – Ты меня выпускаешь, а они меня в розыск объявят? А я так не хочу. Они же застрелят опосля меня как беглого при задержании.

– Да нет больше жандармов и полиции нет! – рассмеялся надзиратель. – Всё, упразднила их новая власть! Всем политическим амнистию объявило Временное правительство, а ты как раз из таковых.

– Из таковых? А почему ты эдак решил? – хмыкнул недоверчиво Силантий. – Ты хоть знаешь, за какое преступление меня к вам в острог поместили?

– Знать не знаю и знать не желаю, – помотал головой надзиратель. – Ты за жандармерией у нас числишься, значит, «политический». А так, как жандармерии больше нет, то… Ну, чего зыркаешь своими бельмами рачьими, истукан? Давай освобождай камеру и домой проваливай! – загремев связкой ключей, потребовал надзиратель. – Предупреждаю, долдон горелый, артачиться продолжишь – силой за ворота выдворим!

Только выйдя за тюремные ворота, Силантий окончательно осознал, что он действительно свободен, и растерялся от такого невероятного везения.

«Видано ли дело, меня из тюрьмы взашей вытолкали? – подумал он, спеша побыстрее удалиться от острога. – И что теперь? Куда мне идти? Пойду домой, наверное. Покажусь старикам, отъемся, отмоюсь, отосплюсь, и… Хорошенечко вызнав, что в городе и государстве творится, подумаю, как быть и что дальше делать…»

* * *

– Охо-хо-хо-хо, – вздохнул Сафронов, сидя за столом и перебирая старые и свежие газеты. – Что творится-то, матерь божья!

– Да, – согласилась с ним Марина Карповна. – Ну, кто бы мог подумать, что так всё перевернётся? Все вокруг как с ума сошли, Ваня. Теперь остаётся только ждать, когда небеса разверзнутся и на землю обрушится кара божья.

– Как раз этого нам сейчас и недостаёт, – вздохнул Сафронов. – И что самое поразительное, я совсем не удивлюсь, если всё так и произойдёт.

Взяв одну из газет, он пробежался глазами по строкам первой полосы и, криво усмехнувшись, сказал:

– Жили спокойно, не тужили, а тут… Вот, полюбуйся, пожалуйста, что пишут.

– Ой, не надо, не читай вслух, Ваня, – слабо запротестовала Марина Карповна. – Итак на душе тошно, а ты…

Но Сафронов будто не услышал её.

– Нет, ты только послушай, дорогая! – воскликнул он. – Император Николай подписал манифест об отречении от престола! И от имени своего сына Алексея тоже подписал отречение в пользу своего брата, великого князя Михаила Александровича!

– Ну и что? – вздохнула Марина Карповна. – Найдут кого-нибудь другого, кого на трон усадить. Свято место пусто не бывает, Ваня.

– Кто знает, кто знает, как всё обернётся, – хмуро буркнул Сафронов. – Брат Николашки, Михаил Александрович, вон тоже принять корону наотрез отказался, отдав бразды правления государством Временному правительству. Так что же получается, правление государством императорским домом Романовых закончилось?

– Всё, хватит об этом, – поморщилась Марина Карповна. – У меня уже голова трещит от всего этого безобразия. Ты лучше подумай, как с дочкой быть. Меня сейчас больше всего судьба Анечки волнует.

– А что с ней? – насторожился Сафронов. – Жива, здорова и слава богу.