Христоверы

– Что произошло, то произошло, – вздохнула Анна. – На следующий год, если не пропадёт желание, я попытаюсь восстановиться.

Марина Карповна слушала разговор между мужем и дочерью молча, но не выдержала.

– А что ты собираешься делать до восстановления, дочка? – едко спросила она. – У отца финансовые трудности, мы едва сводим концы с концами, а ты… У тебя, может быть, есть мысли, как выправить наше бедственное положение?

– Не хочу вас обидеть, – вздохнула Анна, – но я больше озабочена отчислением из университета.

Уловив, что между женой и дочерью назревает ссора, Иван Ильич решил направить разговор в более мирное русло.

– Поступим так, Аннушка, – сказал он с наигранной улыбкой, – раз ты осталась не у дел и твои перспективы на будущее призрачны, значит… – Он покосился на супругу, словно ища у неё поддержки в том, что собирался сказать. – Мы с мамой очень хорошо подумали, всё взвесили и решили выдать тебя замуж.

– Как это? – опешила Анна. – А может быть, лучше сразу в монастырь? Приму постриг и буду Господу Богу молиться до самой старости и смерти.

– Дочка, не надо говорить с нами таким тоном, – поморщился Сафронов. – Сейчас нам придётся увязывать твоё благополучие с нашим. А твоё замужество…

– Замужество? – меняясь в лице, Анна посмотрела с вызовом на родителей. – Кому из вас пришла в голову такая «спасительная» мысль?

Иван Ильич и Марина Карповна сконфуженно промолчали и опустили глаза в пол.

– А у вас что, уже и женишок для меня припасён? – выкрикнула Анна, и на её прекрасных глазах блеснули слезинки досады.

– Ну-у-у… Пока ещё нет, – вздохнул Сафронов. – Но я уже ищу тебе достойную пару, дочка. Сейчас наступили очень трудные времена для нашей семьи, и… гм-м-м… Я буду считаться с твоим мнением, Аннушка, но…

– Вас даже не интересует, как я отношусь к замужеству вообще? – вскочила со стула Анна. – Вы считаете, что если я не выйду сейчас замуж, то останусь старой девой на всю оставшуюся жизнь?

– Нет, мы так не считаем, доченька, – вкрадчиво заговорила Марина Карповна. – Папа подберёт для тебя подходящего юношу, а выбор будешь делать ты.

– Как же так получается, родители? – сжала кулачки Анна. – То, что меня исключили из университета, вы не знали! То, что я приеду, не знали тоже! А вот как только увидели меня, так сразу решили выдать замуж? Или вы давно уже решили поправить «семейное благополучие» за счёт моего замужества?

Иван Ильич и Марина Карповна в замешательстве переглянулись, не ожидая встретить со стороны дочери такой решительный отпор. Они давно готовились к серьёзному разговору с ней и были готовы долго «увещевать» Аннушку в необходимости замужества, но…

– Прости, дочка, я в замешательстве, – вытирая выступивший на лбу и шее пот, заговорил Сафронов. – Если ты не хочешь выходить замуж, то так тому и быть. Ты не сердись на нас с мамой, мы же хотели как лучше.

– Пусть будет так, – вздохнула Марина Карповна, – и я настаивать не буду. Мы просто хотели о дальнейшей жизни заботу проявить. Ты видишь, что вокруг происходит? Всюду стачки, забастовки, и дела наши… Хотя… Что теперь уж о делах наших говорить, как Бог даст, так и будет.

– Вы… Вы…

Так и не договорив того, чего собиралась, Анна со слезами на глазах выбежала из кабинета.

– Как-то не так ты начал разговор о замужестве, Ваня, – с укором глянула на мужа Марина Карповна. – Она вон вся расстроенная приехала, несчастная, а ты… Я же говорила тебе, предупреждала, что не время сейчас такие разговоры с ней заводить, а ты…

– Да, не склеился разговор наш, сам вижу, – поморщился Сафронов. – Не услышала нас дочка или не захотела услышать.

– Как бы то ни было, все уже случилось, – сказала задумчиво Марина Карповна. – Хоть и не так, как мы хотели, но… – Мысль, пришедшая ей в голову, заставила ее покоситься на мужа: – Признайся, Ваня, у тебя уже есть кто-то на примете для женитьбы на нашей Анечке?

– Нет пока, – уныло «признался» Иван Ильич. – Но я только и думаю над этим.

– И давно? – заинтересовалась Марина Карповна.

– Вот с этой самой минуты, – вздохнул Иван Ильич. – Я…

Не найдя слов для продолжения фразы, он замолчал и развёл руками.

В кабинет заглянула горничная.

– Иван Ильич, – обратилась она к Сафронову, – там к вам купец Лопырёв просится.

– В самый ответственный момент принесла нелёгкая Гаврилу, – неприязненно поморщился Иван Ильич. – Раз просится, то впусти. Проводи его в кабинет, Дарья, а я сейчас.

– А может быть, в другой раз с ним поговоришь, Ваня? – нахмурилась Марина Карповна. – Сейчас бы нам доченьку успокоить? Нелегко ей приходится.

– Вижу, не слепой, – огрызнулся Сафронов. – Вот ты ступай и поговори с ней, как мать с дочерью. Ну а я… Я с Гаврилой потолкую. Давно с ним не виделся, а у меня к нему скопилось очень много вопросов.

* * *

Гавриил Семёнович выглядел раздражённым и обиженным: никогда раньше его не держали за дверью.

Увидев идущего мимо крыльца кучера Сафронова, Лопырёв окликнул его:

– Серафим, любезный, Иван Ильич нынче дома?

– С утреца вроде как дома был, – ответил тот, останавливаясь.

– А в настроении каковом пребывает? – вкрадчиво поинтересовался Лопырёв.