Хроника Беловодья

Арсений Федорович удивленно взглянул на него и, видимо, удостоверяясь, что это не шутка, мотнул головой и  набулькал по второму разу. -  Савва Васильчиков, покойный, ныне, присно и во веки веков.

- Аминь.- сказал начальник ЧК. Людмила Степановна снова перекрестилась.

Арсений Федорович вздохнул. -  Как оно нынче быстро делается.  Ну, а мы будем здоровы.

- Будем. – сказал Злотников.

Все трое чокнулись.

Валька подумал о разведчиках, ждавших во дворе. Похоже, те же мысли пришли в голову Злотникова, и он сказал напрямую - Стул этот, Арсений Федорович, из реквизита утятинских артистов, которых месяц назад ограбили возле Сварогово. Что такое реквизит, знаешь?

- Не знаю. – ответил хозяин. – Да не важно. Катерина, жена Савки, у нас тогда огурцы брала, пять ведер. Они ведь огород не держат. Ну, вот и принесла, чтоб в долгу не оставаться. Спасибо хоть так. Сам понимаешь, я ведь тебя возле Таськи на часы не поставлю. А Васильчиковы,  они под боком.  С ними сориться себе дороже.

- Мишку  тоже можешь списать. Вот, он, товарищ Деркачев его и чпокнул.

- А Сергунька, младшенький? -  ради такого известия Людмила  Степановна позволила себе присесть у края стола, и теперь, подперев щеку рукой, жадно внимала рассказу  чекиста.

- Живой. В плен взяли. – сказал Валька.

- Что же теперь с ним будет?

На этот раз Валька промолчал, не желая огорчать добрую женщину, ничего хорошего Сергуньке не светило. Таких пускали в расход без лишних сантиментов. С одинаковой скоростью, что красные, что белые.

- В трибунал пойдет. – сказал Злотников. – Трибунал  решит. – И вновь повернувшись к хозяину, спросил - От Васильчиковых у тебя больше ничего нет? Может, на хранение чего давали? Или еще как?

- Да мне-то зачем? – ответил Арсений Федорович.-  Вот стул, да, есть. Так я и не отпираюсь. А больше ничего, слава Богу.

- Ладно, пусть я тебя поверил. – Злотников встал, надел картуз. – Спасибо за угощение. – И уже в коридоре, у самых дверей, спросил.- С Таисией надумал чего?

Хозяин вздохнул. – Чего думать, Тимоха? Вот к тетке думал отправить, в Утятин, да прособирались. А теперь, чего уж.

Злотников невесело усмехнулся. – Забрал бы я ее от тебя, да сам видишь.

- Забрал бы… - протянул Арсений Федорович - как же. Вот стул можешь забрать, а дочь родную забери, попробуй.

14.

Выйдя во двор Валька, услыхал голос Малашенко, тот тоже уже закончил, но вместо комендатуры привел своих людей прямо сюда.

- Трофимов был. – сообщил он первым делом. – Злой, как собака. Сказал, чтоб бросали все к такой-то матери и шли в казармы. Ну, правильно, вообще-то. Завтра, по всему видать, закипит тут заваруха,  потому, главное, выспаться, как следует.

-Нашли чего? – спросил Валька.

- Пусто. Так, походили только, покрасовались, с барышнями полюбезничали.

Негромко переговариваясь, разведчики вышли со двора.  Ночь была темная, безлунная.  Ни одно окно  уже не горело. Только  щебенка, которой была засыпана широкая улица, слабо мерцала в свете звезд. Да верстах в двух, ниже по реке, у моста,  пылали костры.  Выше по течению царила непроглядная мгла. Вдруг Вальке показалось, что ее прорезал огонек. Он присмотрелся, огонек показался снова и вновь потух.

-  Злотников, глянь, что там такое?

Чекист повернул голову – А, это химик наш, Португалов. Сумасшедший он.

- А его чего не проверили?

- С ним все ясно. Сумасшедший он и есть сумасшедший. Там развалины одни. Но, хочешь, сходим, это недолго.

Зарубленный в начале лета под Конотопом, Рыбалка, бывший  начальник команды конной разведки, не уставал повторять, что в их деле мелочей не бывает. И Валька не раз имел случай убедиться в его правоте. А с учетом того, что за рекой красных уже не было,  все, находящееся на берегу,  требовало особого внимания.

Приказав Малашенко  вести  бойцов в казармы, Валька отправился со Злотниковым в гости к сумасшедшему химику Португалову. Они спустились к реке, и пошли вдоль берега, нащупывая  невидимую в темноте тропинку.

15.

Никто в Щигрове не мог с уверенностью утверждать, был ли Мечислав Португалов, действительно, химиком и профессором. Достоверно известно было одно, года за два до войны,  Гаврила Стрекопытов выписал его за немалые деньги из самой императорской Вены. Что деньги были немалые, в этом мог убедиться каждый, кто наблюдал появление, сошедшего с петербуржского экспресса, Португалова на перроне вокзала в Незванке. Его багаж целиком занимал товарный вагон, который железнодорожники просто отцепили, чтоб не задерживать отправление поезда.