Хроника Горбатого

Урсула Канерва каждый вечер приходила в спальню к Анне, чтобы обняться, поговорить, пожелать друг другу спокойной ночи. Она не могла отогнать от внутреннего взора грозящее гибелью море и крепко прижимала к себе дочь – хотела убедиться, что вот она, здесь, рядом, целая и невредимая, крепкая, упитанная, живая. Зачем она полезла в бурные волны? Урсула с ужасом вспоминала свою безумную беготню перед ледоколом «Тармо». Что это было? Почему такой восторг вызывало крушение надёжного толстого льда под ногами? Дикий треск, развороченные белые глыбы, движение мощного судна, и она в толпе с ребёнком на руках несётся по шаткому льду. Забыв всё на свете, люди дразнили смерть. Почему нас завораживает битва стихий? Почему даже самого маленького человека захватывает ход мировой истории? Почему мы оказываемся во власти социальных противоречий и готовы бежать в неизвестность, не оглядываясь назад? Урсула не могла ответить на эти вопросы. Она прижимала к сердцу детей и просила Бога о милости – это всё что ей оставалось.

Руна шестая Счастливая семья

Приближалось Рождество. Арви приехал в Виипури. Праздновать собирались, как обычно, у архитектора Канерва, с любимыми детьми. Молодому Тролле – ультраправому до мозга костей активисту национал-социалистического движения – никак не получалось быть антисемитом: в отчем доме всю жизнь гостили какие-нибудь приятные евреи, друзья Пяйве. В маленькой Финляндии их было мало, но в доме Хакмана на улице Водной Заставы образовалось целое гнездо. То на кухне, то рядом с уборной Арви сталкивался со скрипичных дел мастером Моше Фридманом, певицей мадам Малер, неудачливым портретистом-приживалой Розенфельдом, со стареньким фотографом Додиком, который быстро, как таракан, перебегал дорогу. В семье сестры теперь все обожали Йозефа – спасителя Анны.

Арви надеялся, что племянница вступит в ряды женской организации «Лотта-Свярд», будет носить синюю свастику с цветочками и поклянётся добросовестно помогать Охранному корпусу в защите веры, дома и Родины, но Анна упёрлась – сказала, что «ни в какие лотты, ни в какие амазонки» не пойдёт, ведь там требуются «толстожопые и сисястые, как Фанни Луукконен[43]», а она не такая.

– Анна, при чём тут жопа? Ты же читала Рунеберга про Лотту, которая пошла за мужем на войну. Вспомни, какая она милая на картинках, ну возьми книжку! Её мужа убили русские в неравном бою. Но она всё равно осталась с солдатами, готовила им еду, стирала окровавленную одежду, ухаживала за ранеными. Ты должна быть на неё похожа, при чём тут госпожа Луукконен?

– Дядя, может, она влюбилась в другого солдата, вот и осталась, а любовь к Родине и народу тут ни при чём.

– Стыдно так говорить. Где книжка? Дай мне, слева на полке. На полке перед тобой. Спасибо.

«Раз пришла она румяна,
Разгорелась, распылалась
Оттого, что утром рано
Долго с милым целовалась.
Раз пришла, что мрамор бледный,
Был опущен взор унылый,
Оттого, что деве бедной
Стал её неверен милый»[44]

.

Подождите, это всё не то. Где «Рассказы фенрика Столя»?

– Вот дядя, видишь, муж ей изменил.

– Да как он изменил на линии фронта? С кем?

– С какой-нибудь другой Лоттой! Думаешь, она одна пошла на войну?

– Анна, очень жаль, что ты надо мной смеёшься. Сколько я тебе сказок рассказывал, сколько на ноге качал!

– Дядя, ну прости. Я подумаю. Может быть, однажды стану лоттой и пойду перевязывать раненых. Но только из любви к мужчине, а не к Родине. Моя Родина – на Сириусе.

– Твоя Родина – Суоми. Финляндия тебе всё дала.

– Дядюшка, я бы так не сказала. Родилась я, конечно, в Финляндии, но мой взгляд на мир сформировали французские поэты. Я была бы не я без Рембо и Лотреамона. Самые прекрасные закаты я видела в Хювинкаяе у Хелены Шерфбек, это правда, но душа моя прозрела в Лангедоке.

– При чём тут душа? Кровь! «Кровь и честь» – учили же вас в Германии, брала бы пример с немецких подруг.

– Дядюшка, вот ты сам изменяешь Суоми с Германией.

– Не изменяю. Я подсматриваю, что там у неё, чтобы и у нас было не хуже.

– Может, мы будем сами по себе?

– Не получится, больно маленькие. Вот дорастём до Урала…

– Дядюшка, не сходи с ума. Хочешь, чтобы была война?

– Она без моего желания будет.

– С кем?

– С врагами, Аннушка.

– У меня их нет.

– А меня окружили.

– Да где? Вот у Эйно тоже враги, он в тире по банкам и зайчикам палит.

– Эйно очень меткий. Ему трудно ходить, но его сила никуда не делась, просто перешла из ног и хребта – в глаза. У меня достаточно связей, чтобы сделать из мальчика генерала.

«Ну и что, что он горбатый? – бормотал Арви, засыпая. – Во-первых, он патриот, не то что глупая Аннушка. Во-вторых, стреляет не хуже меня. Дайте ему винтовку – и он защитит Суоми».