Хроника одного побега

— Файез из уважения к вам сейчас приедет сюда, — сообщил он седобородому.

Старик поблагодарил, присел на камень и застыл, монументальный, как статуя. Лишь только ветерок слегка трепал его белоснежную бороду. Так он просидел почти час. Из-за горы послышался тарахтящий звук двигателя, и на тропинку выкатился квадроцикл. За рулем сидел моложавый мужчина с острым, пронзительным взглядом — полевой командир Файез. Он поприветствовал старика и с его разрешения присел с ним рядом на камень.

— У нас в поселке появились европейцы, — сообщил старик.

— Я знаю об этом. Разведка о врачах уже доложила.

— Но тебе не доложили о том, что они только притворяются врачами, а на самом деле это шпионы и отравители. Они убивают детей, калечат взрослых. Им не место на этой земле.

По глазам Файеза было понятно, что он не верит в подобную чушь. Полевой командир являлся прагматиком, понимал, что на убийстве детей денег не заработаешь. Тогда зачем европейцам этим заниматься? Но из вежливости промолчал.

— Неужели ты спустишь им это с рук? — спросил старик. — За свои преступления они должны поплатиться.

Файез размышлял. С одной стороны, можно было воспользоваться гневом старика и его бреднями, выдав их за глас народа, и захватить медиков как заложников. Но, с другой стороны, это автоматически означало бы разрыв отношений с западными спонсорами. Да и другие полевые командиры могли бы «не понять» того, кто воюет с врачами.

— Что ты решил? — поинтересовался старик.

— Я сделаю так, что ты их больше не увидишь, — пообещал полевой командир. — Они понесут заслуженное наказание.

— Я знал, что ты примешь правильное решение. — Старик поднялся.

— Могу довезти вас до поселка, учитель, — предложил Файез. — Путь неблизкий.

Но старик выразительно посмотрел на Файеза. Словно собирался сказать, что негоже потомку пророка раскатывать на квадроцикле.

— Я еще крепок не только душой, но и телом. — Старик повернулся и неторопливо двинулся в обратный путь.

* * *

Вечерело. Поблескивали жилые трейлеры. Тарахтел дизель-генератор. Гудели кондиционеры. Джон Томпсон с Камиллой и Ключниковым сидели в походных складный креслах под полотняным навесом. Кофеварка выплеснула струю горячего напитка в колбу. Хирург разлил кофе по чашкам.

— Завидую я вам. Скоро вернетесь домой, в цивилизацию.

— Самое странное, что я знаю наперед, недельки через две стану скучать по этому бедламу, — сказала Бартеньева. — Длительный отдых мне противопоказан.

Данила отхлебнул кофе, распробовал его на вкус.

— Я тоже без безумной работы долго не вытягиваю. Да и ты, Джон, такой же сумасшедший, как и мы. Нет чтобы спокойно практиковать у себя на родине. Тянет тебя в авантюры.

— Зато будет потом о чем внукам рассказать.

— У тебя-то и детей еще нет, — напомнил Ключников.

— Как и у вас. Дети — дело нехитрое. Накоплю деньжат и стану завидным женихом.

За столиком шел бытовой разговор. Люди просто коротали время за чашкой кофе. Будущее казалось предопределенным и безопасным. Солнце садилось за горизонт.

— Красивый пейзаж, если не считать войны, — глубокомысленно изрек Томпсон, допивая чашечку кофе.

Больше засиживаться не стоило. Запас виски у Джона был не так уж и велик, когда брал его, рассчитывал только на себя. Теперь Томпсон хотел побыть один, чтобы выпить пару стаканчиков.

— Мы пойдем, — сказал Данила.

— Посидите еще, — предложил учтивый британец, но по его тону было понятно, что это лишь дань вежливости и не больше.

Камилла кивнула и со своим другом поднялась в трейлер. Внутри было душно и одновременно холодно — работал кондиционер.

— Ненавижу кондиционеры. — Ключников выключил «тарахтелку» и открыл окна.

Заработал компрессор. Надувная двуспальная кровать стала увеличиваться в размерах и занимать собой чуть ли не весь кабинет для приемов пациентов.

— У меня появилась шальная мысль, — сообщил Ключников.

— Других у тебя не бывает, — Камилла достала из шкафа белье.

— Надо как-то сообщить Дибу, кто украл его семью.

— Зачем? Это их проблемы.

— Но они стали и нашими. Это глупо, но мне жаль Хусейна, несмотря на все, что он творил. Даже не самого его. Но его жены и дети ни при чем.

— Какие проблемы? Номер спутникового телефона вбит в планшетник. Позвони. Поговори с этим мерзавцем. Не думаю, что он тебе поверит, посчитает, что ты просто мстишь, хочешь стравить его с Сармини.

— Логично, я и сам на его месте не поверил бы.

— Тогда выброси эту дурь из головы. Гуманист нашелся — восстанавливать справедливость среди людоедов.

Данила поставил планшетник на полку, включил фильм и лег в постель.

— Ненавижу боевики, — сказал женщина. — Тебе мало брутальности в реальной жизни?

— Тогда поставь что хочешь.

— Придется тебе смотреть мелодраму, — мстительно потерла руки Камилла.

На экране пошли «сахарные слюни с вишневым сиропом». Данила закурил.

— Курение в постели — причина пожаров, — напомнила Бартеньева. — Хочешь всю миссию сжечь?

— Не бойся, не сгорит, — Ключников затянулся дымом и стал выпускать его кольцами.

Минут через пять журналистка услышала рядом с собой ровное сонное дыхание оператора. Она взяла у него из рук тлеющую сигарету и загасила ее в пепельнице.