Хроники долины

В ее голосе не было удивления. По-правде говоря, это и не голос был, а натужный хрип, смысл которого едва разберешь. На шее, то ли живой, то ли мертвой леди, багровели следы пальцев. И их было много.

Всадник отвязал от седла одеяло и накинул на полуголые плечи бывшей хозяйки Биговой башни. Она не шевельнулась, раздумывая на чем-то очень важным. Наконец, прохрипела:

- Во всем виновата погода.

Всадник понимал, о чем она говорит. Конец лета и вся осень выдались на редкость сухими и теплыми. Шуршали листвой золотые леса у Озерной Россыпи, ягод и грибов почти не было, лишь склоняли ветви, отягощенные обильными сгустками ягодных кистей, рябины. Небывало обмелели реки и болота, потому Стая и смогла придти с севера, откуда ее не ждали. Жестокий урок, вот только выучить его некому. Вымрет Заозерье.

- Значит, ты с Дальней? - прохрипела бывшая леди.

- Отвозил письмо тамошнему десятнику. Возвращался уже сегодня утром.

- Счастливчик.

- Не по своей вине.

Они помолчали. Потом женщина прохрипела:

- Они ушли к Кошачьему броду?

Всадник вспомнил развилку дорог, развешенные на ветвях голые тела селян и сказал:

- Да. Уходят прямо на восток.

Бывшая леди кивнула:

- Стае не от кого больше таиться.

Всадник молчал. Сказать было нечего. Болотные люди-дарки победили.

Женщина отвела с лица волосы и в первый раз взглянула в лицо опоздавшему:

- Мне этого мало. Я пойду следом. Подари мне свой нож.

Ее рот был черен, разбит и окровавлен - в этой толстой корке спеклась не только ее кровь. И она казалась слепой: глаза цвета той же старой бронзы сливались с прядями волос.

- Мне мало, - едва слышно прохрипело чудовище. - Дай мне нож, счастливчик.

Он не шевельнулся.

- Значит, я безумна? - она улыбнулась и со рта посыпались бурые струпья.

- Нет. Но так нельзя. Нужно собрать бойцов. На Дальней полный десяток, Южный Угол, наверное, уцелел. Нужны люди, оружие, припасы, лошади...

- Стая уйдет, - напомнила женщина.

Он знал, что так и будет. Догонять Стаю отрядом в два десятка бойцов - безумие. Диких не меньше сотни, они захватили лошадей, много провизии, возможно, угнали из деревень носильщиков...

- Это путь к смерти. И не очень быстрой смерти, - сказал всадник. - Безумие.

- Хорошо, что ты называешь вещи своими именами, - похвалила бывшая леди Биговой. - Дай мне нож и забудь обо мне.

Он молчал. Всаднику было уже двадцать два года, он много раз ходил в Дарковы Пустоши и знал, что некоторые вещи забыть невозможно. А этот хрип черного рта уж точно.

- Ну?! - потребовала она, протягиваю руку с содранными ногтями. - Нож!

Он вынул нож из ножен, сдернул с женщины одеяло, сложил вдвое и прорезал щель для головы. Мертвая-Без-Рукава дала одеть на себя куцый плащ-одеяло, позволила подпоясать узким неудобным ремешком. Теперь ножны с ножом висели у нее на бедре.

- Пойдем по тропе, срежем до самой Кошачьей Гати, - он повернулся и поманил коня. - Сесть в седло можете?

- Не сегодня, - прохрипела бывшая леди. - Значит, ты со мной?

- В Заозерье выдастся мерзкая зима. Мне неохота столько работать.

- Хитрец, - кашлянула-засмеялась она. - Если мы сделаем, что должны и вернемся, ты не пожалеешь.

Всадник пожал плечами - они оба знали, что не вернутся.

Они прошли по дороге и свернули на восточную тропу. Ночевали уже вблизи Кошачьей Гати. Спешить и сразу выходить на Болотную тропу не следовало: там огонь виден издалека, а Стая не слепая.

Он сидел у крошечного костра, бывшая леди, укрытая его плащом спала по другую сторону огня. А может, она и не спала: ее дыхания и стонов Всадник не слышал. За полночь тучи закрыли луну и Темную Сестру, закружился легкий снег. Булькала вода в котелке, кроме горсти липовой заварки и двух охотничьих, пропитанных топленым салом, сухарей, в походном мешке ничего не было. Запасную рубашку Всадник уже отдал спутнице. Лук, колчан, десять стрел, короткое копье и нож...

Он размышлял о том, чем починить ее обувь - нарядная тонкая кожа туфель, вовсе не подходящая для ходьбы по мерзлой тропе, уже порвалась. Кружились и ложились на плащ невесомые снежинки, спутница казалась умершей, и от этого было спокойнее. За весь путь она лишь раз нарушила молчание и спросила, как зовут коня. Гнедого звали Редис и его следовало беречь. Люди вольны выбирать смерть, но живому мерину нужна попона, корм и отдых. Он не виноват в легкомыслии лордов и стражников Заозерной.

Перед рассветом появились звезды, и стало совсем холодно. Всадник ежился у огня. Если удастся пережить день, ночевать придется под одним плащом. Но в следующую ночь, не в эту.

Еловые лапы тронула серость рассвета, Мертвая-Без-Рукава попыталась сесть на своем ложе из лапника и не смогла.

- Помоги.

Он помог ей сесть и протянул котелок с душистым кипятком.

- Нужно вставать, - она сплюнула вязким и черным. - Попью на ходу.