Хроники. От хулигана до мечтателя

В этот момент меня и огорошили новостью, что ни городской, ни районный отделы культуры не могут найти деньги. Выражаясь казенным языком, отправление в столицу молодых дарований не предусмотрено бюджетом.

Это похоже на прыжок с девятиметровой вышки — когда только в полете понимаешь, что в бассейне нет воды. Не предусмотрено. Вдохновленный юноша ударился о реальность и чуть не убился...

В городском отделе культуры, куда мы с мамой явились, чтобы поговорить насчет воды в бассейне, нам так и сказали:

— Извините, денег нет.

— А что нам делать? Нас ведь ждут в Москве...

— Понимаете, — ответила маме статная ухоженная дама, начальник отдела культуры, — если мы сейчас отправим заявку в райцентр, чтобы выделили средства, нам ее будут одобрять до следующего года...

И развела руками: такие, мол, дела.

Моя мама, эта необыкновенная женщина, обернулась ко мне и сказала:

— А давай сами поищем спонсоров? Обойдем предприятия и все расскажем. Может быть, что-то и получится.

Начальник отдела культуры благословила ее инициативу. В администрациях любят, чтобы сами. Возьмите на себя трудности, а мы потом разделим с вами лавры — позиция любого руководства во все времена.

И мы пустились во все тяжкие. Прошлись по всем заводам города и объяснили нашу проблему каждому из директоров. Директора качали головами и обещали подумать. Они могли бы, да. Но не сразу, нет. Это нужно согласовать. Провентилировать этот вопрос. И вот тогда, возможно...

Однако недостаток времени делал подобные «возможно» с их предварительными согласованиями и вентиляциями абсолютно бессмысленными. Пока этот рак залезет на гору и соберется свистнуть, поезд уже уйдет.

В конце концов мы осознали, что пробивной силы двух человек здесь мало. И пришли к директору моей школы. Анжела Арсеновна выслушала, прониклась трагизмом ситуации и сказала:

— Ну, в данном случае я могу кое-что для вас сделать. Думаю, мое слово что-то значит.

Ее слово не просто что-то значило, оно оказалось решающим. Усилиями Анжелы Арсеновны одно из предприятий просто дало денег. Ко всеобщей радости. А я ощутил еще и гордость за свою мать, которая сделала все, чтобы преодолеть это препятствие вместе с сыном.

Анжела Арсеновна — прекрасный человек и замечательная женщина, которую я вспоминаю с теплотой. Она не только помогла оплатить мою поездку в Москву, но и отправила меня к своему портному. И для меня пошили великолепный костюм-тройку темно-синего цвета — мой первый настоящий концертный наряд.

А Зоя Николаевна Кантор, провожая меня на конкурс, вместе с последними наставлениями подарила мне стихи:

Алло, Москва, меня ты слышишь?

Но я же слышу, как ты дышишь,

Твое дыхание ловлю,

Мечтою о тебе живу.

Минуют годы, дни промчатся.

К тебе приду, ты жди меня.

С тобою не смогу расстаться,

И верь, прославлю я тебя.

Такое высокое доверие меня по-настоящему впечатлило. Не оправдать его было бы кощунством. И я обещал себе постараться.

***

На этом приключения не кончились. Они в моей жизни вообще никогда не кончаются.

Я давно заметил: как только у меня зарождается нечто позитивное, какая-то новая светлая история, вместе с ней появляется туева хуча неожиданных препятствий. Из земли вырастают шипы, с неба падают лягушки, а встречный ветер превращается в ураган. Это нормально. Есть бедствия — значит я замыслил что-то хорошее. Примета, однако.

Вот и тогда...

Мы купили билет на самолет. Договорились, чтобы мой двоюродный брат — он учился в Москве и жил в районе Парка культуры — встретил меня в аэропорту.

Вылетать предстояло из города Минводы. Туда ходила электричка со станции Прохладное. До станции Прохладное ходили пешком. Это вам не на такси до аэропорта, это отдельное небольшое путешествие!

Собрав все деньги, какие были в доме, мы с отцом около часа шли до станции по шпалам. Других вариантов добраться до электрички в тот день не было... И вот — утренний холодок, трели птиц, и мы шагаем по железнодорожной насыпи со своими сумками. Как в кино, ей-богу.

Мне было шестнадцать, но я почему-то еще не получил паспорт. И я попал в аэропорт со свидетельством о рождении. Зарегистрировались мы благополучно, но на паспортном контроле, прямо перед металлоискателем, к девушке, которая проверяла билеты и паспорта, подошла дежурная и, глядя на меня, сердито произнесла:

— Слушайте, снимайте его с рейса! Он совершеннолетний, а у него свидетельство о рождении!

Эту женщину в погонах я помню до сих пор. А вот она меня — вряд ли. Жаль. Хотелось бы время от времени являться ей в кошмарах.

— Никаких разговоров, снимайте! — сказала она и отвернулась к следующему в очереди.

У меня внутри, в районе желудка, образовался черный вакуум. В легких не было воздуха. Окружающие меня предметы и люди лишились красок. Хотелось орать благим матом, но голос против воли срывался на слезы: