Читаем Хроники. От хулигана до мечтателя полностью

Я уже знал, что еду в Москву, и надеялся на скорый успех. У меня должно было получиться — ради Зарины. Для этого чисто мужского стремления традиционна такая фраза: «Я хотел бросить к ее ногам весь мир». Очень верные слова. Для меня было важно, чтобы девушка, к которой я испытываю такое чувство, как «любовь», ни в чем не нуждалась.

Чтобы завершить эту историю, нужно забежать вперед и о многом сказать скороговоркой. Итак, я приехал в Москву, немного свихнулся от вала новых впечатлений, оклемался — и растворился в столичной жизни...

И вот я учусь в Гнесинке, и в течение первых двух курсов пишу Зарине полные нежности письма. А она отвечает — не менее трогательно. В нашей переписке по-прежнему нет слова «люблю». Зарина несколько раз приезжает ко мне в гости, но это явное для обоих слово так и не появляется...

Накал наших отношений спадал; мы становились другими людьми. Я чувствовал над собой сгущающийся ореол столичного мэна, мне открывались все новые и новые возможности, а с ними возникали немыслимые соблазны.


В МОСКВЕ Я ПРОСТО СЧАСТЛИВ


Вскоре Зарина деликатно сообщила, что у нее появился молодой человек. Я воспринял это как должное. Между нами уже не было той сверкающей и чистой связи — она превратилась в дружбу и теплые воспоминания.

Впоследствии я неоднократно бывал с концертами в ее городе (Зарина переехала в Нальчик), и мы по-дружески общались в кафе. Ее жизнь стала такой, какой должна была стать — стабильной. С нерушимой основой в виде вековых традиций. У меня же подобной стабильности никогда не было. Так что — все к лучшему. Зарина останется незабываемым этапом в моей судьбе. Спасибо ей за это!


Глава 4

МОСКВА, Я ЛЕЧУ К ТЕБЕ!

Водоворот событий • Заявка на «Чунгу-Чангу» и предчувствие победы • Дьяволиада с деньгами • Мне дарят стихи • Долгий путь до самолета • Женщина в аэропорту травмирует мою психику • От отчаяния к экстазу • Аутотренинг



Моя музыкальная жизнь бурлила, как джакузи. Я видел, ощущал и понимал, что действительно попал в свою колею. Так бывает: если вы настойчиво развиваете свое дарование, то обстоятельства вскоре начинают вам подыгрывать. Не всегда, конечно. Лишь время от времени. А у посторонних мигом складывается впечатление, что вам все дается даром. Когда на самом-то деле к «удачам» вас привели годы кропотливой работы... Внимание, сейчас я вверну в текст нехилую мораль, не пугайтесь: труд сделал из обезьяны человека, но это была чрезвычайно упорная и не менее талантливая обезьяна.

Итак, я ворвался в музыку, и меня закрутило в водовороте событий. Я отправлялся на конкурсы, участвовал в концертах, озвучивал школьные мероприятия... Но все это было вовсе не вымученно — напротив, я радовался, что влился в дело, которое мне по душе.

Я занимался в Доме культуры «Россия», в эстрадной студии «Феникс», пропадал там целыми днями и разрывался между музыкой и учебой в школе. Сам не знаю, как это тогда удавалось, но факт налицо. Добавлю, что каждый хороший музыкальный инструмент, каждый микрофон были наперечет, а любые новшества, вносимые преподавателями в учебный процесс, казались чудом и принимались на ура. В старших классах я уже отстаивал честь своей школы № 14, и директор Анжела Арсеновна поддерживала меня во всех начинаниях.

А где-то в середине 1998 года руководитель ДК «Россия» отправил в Москву заявку на участие в конкурсе молодых дарований «Чунга-Чанга». Судьбоносный момент; расскажу об этом подробнее.


ЭСТРАДНАЯ СТУДИЯ «ОБРАЗ»


К тому времени меня хорошо знали и в Майском, и за его пределами. Еще бы! Лауреат всего, до чего можно было дотянуться из маленького городка, я автоматически стал главным претендентом на поездку в Москву. В ведущих соискателях также ходила одна юная особа женского пола, однако, насколько я понимал расстановку сил, администрации ДК хотелось видеть на «Чунге-Чанге» именно меня.

Заявку приняли, в ДК пришло приглашение на конкурс. Ошеломительная новость! Мой рассудок захватили порожденные ею грезы. Я предвкушал свой московский триумф!..

...Я всегда знал, что буду жить в большом городе, всегда чувствовал себя городским человеком. В моем дневнике сохранилась запись обо мне в будущем — среди огней мегаполиса. Меня манил столичный драйв: сплошное движение, постоянные перемены. Ведь это в моей природе — бежать вперед, беспрерывно что-то предпринимать, обучаться, Расти Идеальным местом для подобной жизни была Москва.

Огромные радужные пузыри моих грез раздувались, раздувались и лопались, наткнувшись на маленький острый шип. На небольшой нюанс: на поездку нужны деньги, и немало денег. Впоследствии шип оказался ядовитым...

 Тем временем я уехал в Ставрополь на очередной конкурс и вернулся откуда окрыленный — весь в мыслях о Москве, весь в предстоящей поездке. Радовался и представлял, как собираю вещи в дорогу, заранее прикидывал, как бы чего-нибудь не забыть.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное