Хроники отряда Кси. Братство

Как только составленный из экс-шахтеров десант покинул корабль, Ксанте вернулся на мостик. Ангелина ждала его, устроившись в кресле бортинеженера и наблюдая за тактическим экраном, который показывал схему территорий Минахана.

– Ты сильно взволнован, дорогой.

– Да. Я зол.

– Я чувствую эту злость. Что случилось?

– Мне сложно объяснить на эсперанто. Слово «энормеко» тебе знакомо?

– Да, это подлость, низость…

– Правильно. Только вот смысл слова на эсперанто – только бледная пень этого понятия на сирмийском. С этими людьми потупили подло. У них отняли свободу не по каким-то серьезным причинам, не по решению триумвиров. Нет, всего лишь по прихоти Сой-карна и его помощника — какого-то сумасшедшего майора. Сейчас я жалею о нашей фаторане – не хочу, что бы ты чувствовала даже тень моей ненависти.

«С виду Ксанте спокоен, едва повысил голос, но я чувствую его огонь. Если это только копия эмоций, которую создает фаторана, то каков же оригинал? Влад предупреждал меня о неуправляемой ярости сирмийцев».

Ли подошла к капитанскому креслу, тронула напряженное плечо Ке-орна, ощущая нестерпимо горячую ментальную волну.

– Судя по тому, какой в тебе огонь дорогой, Сой-карну следует бояться. И все же — не торопись. Ты победишь, а ради победы нужно иногда подождать.

Обжигающее ощущение ярости притупилось, огонь померк, плечо под пальцами Ангелины расслабилось.

– Спасибо, Ли.

– За что?

– За то, что не даешь моей ненависти превращаться в одержимость.

– Друзья Мио еще придут в себя. Из них ты составишь хороший экипаж.

– Я попытаюсь, но и ты помоги мне, милая. Не стоит показывать им мундир Альянса и нашивки отряда Кси.

– Мне лучше держаться в стороне?

– Нет! – Ксанте Ке-орн покачал головой. – Нет, не надо... И все-таки, пожалуйста, носи сирмийскую одежду постоянно. В синтезаторе много вариантов, может, кое-что тебе понравится. И еще... Ты владеешь нашим языком и навыками расшифровки. У Мио их нет. Смени его, и попробуй понять, что написано в бортовом журнале «Фениксо»...

– Хорошо. Ты объяснишь мне, как держаться с сирмийцами?

– О, Ли, если бы я мог! У нас сложный этикет, только вариантов приветствий около двух десятков. Ни земляне, ни, тем более, гирканцы не в состоянии разобраться в оттенках. Сам я провел на базе Кси полгода и все это время отлично обходился двумя-тремя.

– Так в чем тогда проблема?

– Ни в чем. Мы приняли на борт настоящих изгоев и оборванцев, так что обойдемся без этикета, хватит обычной дисциплины. Вероятно, они слегка удивятся, когда поймут, что их капитан возит с собой жену и рискует ее жизнью. Сообразив, что она землянка, удивятся еще сильнее, но вслух ничего не скажут. Мы по натуре кинестетики, возможно, кто-то попробуют взять тебя за руку – в основном из любопытства. Это не имеет оскорбительного смысла.

– И что мне делать?

– Все, что считаешь уместным ты сама, только помни – никаких других сородичей, кроме этих, у меня сейчас нет.

Глава 7. Настоящее, прошлое и, возможно, будущее

Планета Минахан

Невидимый под включенной маскировкой челнок постепенно сбрасывал высоту. Засыпанные песком развалины старых уже замаячили на горизонте, когда Курат сдавленно выругался.

– ……………..! Там, внизу, чужие корабли.

Растерянные шахтеры сгрудились у обзорного экрана. Шеренга легионеров Консеквенса, растянувшись полумесяцем, двигалась по песку. Такая редкая на первый взгляд, она отнимала у окруженных беглецов любую возможность сбежать.

– Я думал, они отдали нас пустыне, но Сой-карну нужно новое мясо.

– Что будем делать? – спросил подавленный Мио.

– Сейчас, увидишь, что… А ну всем сесть и пристегнуться! – рявкнул Курат, на этот раз обращаясь к другим пассажирам. – Носовой бластер на полную мощность. Хироки, вспомни, как метко умел ты стрелять.

Парень, который занимал кресло второго пилота и которого звали Хироки, положил ладони на тактическую панель управления бластерами. Челнок, развернувшись, вышел на линию атаки. Маскировка сползала, обнажая хищные контуры боевой птицы. Носовые бластеры ударили зеленым огнем, испаряя тела и расплавляя песок внизу. Вторым резким маневром Курат развернул челнок и повел его на посадку.

Малый корабль ткнулся в грунт и поднял тучу пыли. Сирмийцы, не обращай внимания на эту сухую мутную мглу, спрыгнули на грунт. Мио сделал то же самое, успев вовремя зажмурить глаза, но песок попал в уши и под броню возле шеи, а под ноги попало нечто, подозрительно похожее на обгорелый труп.

– Все чисто, – сообщил Курат. – Идем на грунт, может, наши раненые еще живы. Мио, смотри на браслет, не появится ли враг.

… Шахтеры попытались оттеснить Мио в арьергард, но он пристроился сразу за Куратом. Узкий проход сводил на нет численное превосходство. «Хорошо, если солдаты под землей не заметили атаку челнока, но если кто-то успел подать сигнал, нас встретят».

Засыпанный песком пол тоннеля поглощал звуки. Чем глубже, тем меньше становилось песка, и глухой топот нарастал, многократно отражаясь от стен. Возле распахнутой двери Курат молча вскинул руку, приказывая остановиться.