Хроники постчеловечества

Но он был не опасен, этот яркий столбик, упавший с неба и расплющившийся на остатках краски какого-то давно сгнившего механического чудища. Лучик казался единственным безопасным творением, очутившимся посреди серого пыльного полумрака. Как какой-то зверек, близкий родственник светляка. Но, конечно, много ярче, красивей.

Почтарь в какой-то момент сообразил, что видит тот самый легендарный солнечный свет, о котором говорил на проповедях Жрец. Он ринулся к пятнышку, чтобы ощутить его легендарное тепло на своей ладони, но поздно: луч пропал. Тучи сдвинулись и снова неслись по своим делам, чуть не задевая макушку. Все вернулось на круги своя. Впрочем, нет, не все. Солнечный свет навсегда остался там, внутри, под пластиком ребер. И он грел сердце надеждой. Наверное, тогда Почтарь и оставил мысли о самоубийстве, предпочтя жизнь изгоя. Как же можно желать себе смерти, если внутри живет частичка Солнца?! А если вдруг однажды снова появится разрыв в тучах? И тогда можно будет почувствовать, как греет луч. Ведь в Писании говорится, что Солнце всем дарило тепло.

Но сегодня чуда не произошло. Почтарь спрыгнул на бетон, уперся плечом в борт и принялся толкать фургон туда, где буйствовал ветер. Границу обозначали маленькие смерчи, закручивающие пыль и мусор. Фургон к полосе уже должен набрать небольшую скорость. Разогнать нужно было так, чтобы к преодолению границы Почтарь успел запрыгнуть и взяться за управление. Если скорость фургона будет велика, то он выйдет на ветер неуправляемым; слишком маленькой — не хватит инерции, чтобы преодолеть границу. Тогда придется толкать транспорт к стене и снова разгонять.

Сегодня разгон получился на славу. Разбежавшись, Почтарь запрыгнул на платформу, проскользнул между тягами и развернул парус. Через мгновение ветер ударил в пластик по касательной. Фургон чуть накренился, но выровнялся.

Почтарь уверенно проскочил между препятствиями и вырулил на дорогу. Он оглянулся на Стену и тут же сосредоточился: начиналась Великая Степь.

Сердце громко застучало, лоб покрылся испариной, стальные пальцы непроизвольно вцепились в рычаги. Из плеч, как всегда происходило в моменты опасности, вылезли шипы. Заостренные, блестящие, они все же не были стальными, как пальцы. Шипы состояли из армированной сталью кости и еще чего-то непонятного. Материал прочный, способный разодрать металлический лист, как кусок пластика. Когда вылезали шипы, то приходилось быть очень осторожным, чтобы ничего не зацепить.

Затем Почтарь почувствовал, как его накрыла скорость. Тучи ползли по небу еле-еле, а фургон замедлился. Ветер лениво треплет флажок на шесте. Теперь удалось рассмотреть, как под самыми тучами разворачивалась вереница пчел. Похоже, охотились — нехотя опускаясь к земле, выплевывали голубые молнии разрядов. Скорость сегодня оказалась выше, чем обычно: можно было даже рассмотреть лопасти винтов.

Все, Почтарь ощутил, что он быстр, собран. Что дик и способен потягаться со зверьем на равных, и что смерти за ним не угнаться.

Енот сидел на дороге, поджидая добычу. Едва фургон оказался в зоне обстрела, он подтянул сегменты своих хвостов и выбросил заряды. Не слишком хорошо прицелился, как машинально отметил Почтарь: бомбы можно было взять, двигаясь по плавной дуге. И времени прикинуть траекторию оставалось полно.

Не пришлось даже уходить с трассы, бомбы прошли между колес. Енот в бессильной злобе вращал гусеницами, разворачиваясь на месте, но на второй выстрел у него не будет ни времени, ни зарядов. Почтарь хохотнул и, чтобы подразнить оборотня, швырнул в броню камень. И, конечно, чуть не поплатился за излишнюю самоуверенность: у обочины вспучилась улитка и швырнула ком огня. За ним второй — повыше. Клешни раскрылись, ожидая принять поджаренную добычу.

Почтарь повернул парус и швырнул аварийный якорь. Резкий поворот поставил фургон на два колеса, но зато позволил избежать встречи с шаровой молнией. С трудом удержавшись на палубе, почтарь рубанул канат якоря. Платформа содрогнулась и встав на колеса. Теперь фургон несся по Степи, подпрыгивая на кочках. Перекинув парус, Почтарь проскочил за уткнувшимся носом в холм грузовиком. Фургон заскользил юзом, разворачиваясь, а вторая молния угодила в ржавую кабину трака и с оглушительным грохотом взорвалась. Серые тучи на миг подсветились, вызывая воспоминания о луче.

Почтарь осторожно повел фургон. Он поколебался, но решил, что холмы лучше обойти слева. Улиток, как правило, больше чем на пару зарядов не хватало, но кто знает… Рисковать не стоило.

Наглая змея взвилась в воздух, пытаясь запрыгнуть на платформу. Почтарь подставил плечо. Змея оказалась довольно тяжелой: два головных сегмента шипами буквально размололо. По плечу поползла успокаивающая смазка. За оставшиеся до взрыва несколько секунд почтарь выдавил немного смазки себе на руки и отшвырнул останки. За кормой фургона громыхнул взрыв. Фургон качнуло: сердце у змеи хоть и небольшое, но мощное.