Хроники ротмистра Кудашева

– Ночь? Почти двое суток! Поэтому меня к вам и пригласили. Говорите, нервные перегрузки? Ничего, попьёте чай с горными травами, два-три дня послушаете в Харимандире чтение Гуру Грантх Сахиб, все перегрузки будут смыты в бездну! Старые раны не беспокоят?

– Им уже почти девять лет. Всё зажило давно!

– Замечательно, брат Бхарати Бхерия-Сингх! На этом разрешите откланяться. Мои рецепты и пакетики с травами на туалетном столике. Мой визит оплачен. Я всегда к вашим услугам, брат!

Вышел.

Я остался один. Этот доктор меня озадачил. Где-то я его видел. Даже имя на слуху. Вспомнил: кого, как не его я сменил на должности протектора военно-санитарной службы британской военной экспедиции в Исфахане?! Интересно, а он меня не узнал? Хорошо бы, не узнал. Каким я был тогда? Профессором из Канады, акарологом. Английский костюм, пробковый шлем, очки с зелёными стёклами, пышные бакенбарды! И ни слова на хинду. Да, наверное, не узнал. Господи, как мал, всё-таки мир! Куда ни сунься – на знакомого наткнёшься. Уверен, если судьба закинет в Аргентину, я и там старого приятеля непременно встречу!

____________________________________________

* Прим. Описываемые события 1912 года изложены во третьей книге «Хиндустанский Волк» пенталогии романа «Меч и крест ротмистра Кудашева».

____________________________________________

Огляделся. Мой Бог, куда я попал? Это не простой дом Аджитт Биджей-Сингха. Это дворцовые покои какого-то махараджи!

Подошёл к зеркалу, поглядел на себя. Ничего, жить буду. Оденусь, шрамы прикрою. Увидел серебряный крестик на собственной шее. Армянский. Подарок Каринэ Татунц из Исфахана. Сунула в руку, на прощанье, на память. В утро штурма усадьбы нащупал его в кармане, успел надеть на шею. Надел и забыл. Это издержки профессионализма и полный непрофессионализм! Есть ли в этом моя вина, как военного агента-нелегала? От смерти чудом ушёл. Месяц без сознания на верблюде у Гюль Падишаха болтался. Уну потерял…

Так, значит, так.

Это что, меня и в сикхи приняли с христианским крестом на груди?! Теперь точно – не сниму. Пора начать беспокоиться и о собственном теле, и о собственной душе. Нужно выжить. Нужно жить. Нужно вернуться домой, к Леночке. Нужно увидеть собственного сына!

Начал одеваться.

В дверь постучали. В спальню вошли мои новые братья Аджитт Биджей-Сингх и Радж Дигора Урсдон-Сингх.

Мы обменялись троекратными объятиями.

Начал Радж Дигора Урсдон-Сингх:

– Мой дорогой старший брат Бхарати Бхерия-Сингх! Доктор сказал, вы здоровы, но вам нужен отдых. Поверьте, я рад, что не причинил вам вреда, не ранил вас. Даже сам не знаю, как это получилось…

В разговор вступил Аджитт Биджей-Сингх:

– О вашем бое говорит весь Амритсар. Завтра о нём будут говорить во всём Пенджабе, послезавтра – во всей Индии, где найдётся хоть один сикх! Не осудите меня, я не оставил на арене оружие, которым вы сражались. Вернее то, что от него осталось! Оно стоит того, чтобы быть сохранённым. На стволе винтовки несколько глубоких насечек, оставленных дамасской сталью, а деревянное ложе разнесено в щепы. Я видел поединок своими глазами, я не мальчик, знаком с саблей лет тридцать, но до сих пор не могу понять, как можно в одну секунду нанести четыре мощных удара из разных позиций, и как можно от них успеть прикрыться! Как вы не остались без руки,  Бхарати Бхерия-Сингх?!

Я ответил

– Братья мои! Я не отвечу на этот вопрос. Вспоминаю поединок, как сон! Как несколько нереальных мгновений. Тело и руки всё делали сами, мозг не успевал за ними!

Аджитт Биджей-Сингх продолжил:

– Дамасский клинок, разбитый, как кусок стекла, тоже вещь, которая чисто теоретически не может существовать. Если хотите – возьмите эти вещи на память. Если нет, я сам сохраню их!

Я ответил за себя:

– Не стоит. Лишний груз в дальнем Пути. Мне достаточно памяти об этом дне и нашей встрече!

Аджитт Биджей-Сингх обратился к  Раджу Дигора Урсдон-Сингху:

– Теперь о деле?

Тот кивнул.

Аджитт Биджей-Сингх раскрыл английский армейский ранец. Было видно – в ранце бумажные деньги. Продолжил: