Хроники ротмистра Кудашева

Мой простой, на первый взгляд, вопрос, казалось, ошеломил Джунковского. Я таким его никогда не видел. Джунковский неуверенным движением поднёс ко лбу руку, как-то неловко повернулся, сказал:

– Где-то здесь была моя лупа.

Я промолчал.

Джунковский резко повернулся ко мне. Он снова был прежним. Ответил:

– Нет, Александр Георгиевич. Кафири не будет последней точкой вашей экспедиции. Обстоятельства требуют, чтобы конечный пункт назначения был засекречен как можно долее во времени. Если только вы достигнете Кафири и сумеете сохранить груз, ваш труд можно будет именовать истинно героическим. Ваша заслуга будет очень высоко оценена во всех смыслах. Пока смиритесь с тем, что вам уже известно. В Кафири вы узнаете о конечном пункте. Там вы получите новых проводников, животных, провиант, охрану, отдых, лечение. Но только в Кафири. Всё. Этой темы более не касаемся. «Горит Восток зарёю новой»! Утро. Пока закончим. Идём умываться, завтракать. И начнём работать. В десять дней мы должны закончить полную детализацию всех узловых моментов операции. В десять дней должны подготовить всё необходимое для похода. Ну, последнее будет поручено Ремизову. Как он вам?

Я вспомнил Ремизова. Выдержка в сочетании с решительностью. Взвешенность принимаемых решений в сочетании с силой их исполнения. Нормально. С ним можно идти в Афган!

Кивнул Джунковскому:

 – Согласен!

Так мы начали работать над операцией «Гиндукуш».

*****

22 января 1918 года.

Асхабад.

Короткий отпуск перед экспедицией.

Третий день живу в семье. Счастливы. Леночка стала ещё красивее. Жорка растёт не по дням, а по часам. Шестой годок идёт. Вожусь с ним. На старом текинском ковре учу его бороться. Уже умеет правильно падать. И всегда кладет меня на обе лопатки.

В голову не раз приходила мысль сделать семейное фото для памяти. Скоро мне покидать родной дом. И кто знает, будет ли шанс вернуться назад когда-нибудь. Решился. Леночка сумеет сохранить фотографию. Держать на виду не будет, а придут «краснобантовые» – надёжно спрячет.

Пошёл искать фотографа. Долго искать не пришлось.

Фотоателье месье Минкина на Левашовской у Текинского базара за истекшие семь лет не изменилось. Сам Минкин не по годам постарел, поседел, изрядно облысел.

Меня не узнал. Сунул мне в руку измятую зелёную «романовскую» трёшку и сказал:

– Проходи, служивый, не заслоняй витрину.

Меня узнать было трудно.

Я оттянул марлевую повязку с глаза в сторону. Поставил к стенке костыль. Поздоровался:

– Доброе утро, Марк Захарович!

Право, не стоило пугать нашего дорогого доверенного человека, первого секретного сотрудника Особого отдела Управления полиции, исполнявшего время от времени обязанности фотографа-криминалиста. Минкин и раньше умел бледнеть, становясь похожим на меловое изваяние, но сегодня ему стало по-настоящему плохо.

Сделал глоток холодного чая из стакана с подстаканником, пришёл в себя.

– Чем могу служить, Александр Георгиевич?

Я представился:

– Фронтовик-инвалид Караваев Иван Спиридонович! Из Симбирской губернии. Временно проживаю у известной вам Елены Сергеевны на Андижанской. Привет вам от неё и приглашеньице. Просит фото семейное сделать. Я вижу, работы у вас немного. Давайте возьмём коляску, прокатимся!

Протянул ему пару хрустящих «катенек».

Минкин порозовел.

– Айн момент, Иван Спиридонович! В лучшем виде! Сегодня солнышко, даже блиц не понадобится. Естественное освещение – высокохудожественная работа! Эй, на фаэтоне! Давай сюда!

*****

Вечером прощались. Ужинали при свечах.

Леночка приготовила настоящий плов. Не плакала. Не задавала вопросов. Приехал Минкин, привёз фотографии. Был приглашён к столу. Не отказался. В одно мгновение опустошил свою тарелку. Леночка не поскупилась, положила ещё.

Выпьем? Выпили.

Леночка Минкиных хорошо знала.

А кто в Асхабаде уже не знал Леночку?

Спросила:

– Как ваша Розочка, Марк Захарович?

Минкин чуть не прослезился:.

– Вашими молитвами, Елена Сергеевна! Век вас помнить будем!

Спросил сам:

– Помните, Елена Сергеевна, я вас с Татьяной Андреевной и Агапьевым в Красном Кресте фотографировал? Сюда, на Андижанскую, фото привозил?

Леночка вежливо кивнула головой.

Минкин продолжил:

– У вас ничего не изменилось. Всё, как в старые времена! Мой Бог! Как было прелестно. Богатый город – ворота в Персию! Купцы, промышленники, железнодорожники, офицеры с золотыми эполетами, дамы в бриллиантах! Красавицы! Расплачивались золотом, сдачи не просили. Ко мне персидские купцы из дальнего Шираза специально приезжали, портреты маслом заказывали. Знаете, они шииты, им можно. Какое было время… Жаль, оно уже никогда не вернётся.

Каюсь, я проявил некоторую бестактность. Время было такое. Не секрет, всё на виду. Спросил:

– Не хотели сменить профессию, Марк Захарович? Из ваших очень многие пошли в политику. Карьеры головокружительные. Могли бы иметь поддержку, стать комиссаром, обрести власть. Народный комиссар финансов Минкин! Звучит? Не считали бы деньги. Не ждали бы клиента с просьбой сделать пару фото четыре на три!