Хроники ржавчины и песка

– Внизу, в трюме. Его последнее сердце сдалось… потерялось… не знаю. Я пыталась изо всех сил, но ничего не получилось.

Горы остались позади. По бокам корабля стелились тучи, будто гигантские губки, пропитанные чернилами. В этом мраке – ни одного огонька, только отражения их лиц в лобовом стекле. Под глазами – круги от усталости, губы потрескались от мороза.

Да еще где-то в трюмах пульсировало сердце.

– Это ты управляешь кораблем? – спросила девочка после долгой паузы.

Сарган в ответ отошел от штурвала. Оба они здесь – лишь пассажиры:

– Давай подождем, пока рассветет. И вернемся в пустыню.

– У нас впереди долгая ночь. Ты не устал?

– Я устану, когда все это закончится, – Сарган снова подошел к штурвалу.

Найла кивнула. Посмотрела вокруг – где бы прилечь? Садиться в командирское кресло не хотелось, ведь капитаном здесь она не была. Но ей все равно нравилось видеть небо в огромных боковых стеклах. Найла повернула голову: вот обледеневшее тело прежнего капитана, место – лучше не придумаешь. Она села рядом; девочке уже не хотелось думать о нем как о замерзшей сушеной треске.

– Можно? – спросила Найла.

Присмотрелась повнимательнее. Наверное, он даже не пилот, а хранитель сердец, когда-то единственное живое существо на борту корабля.

В ночном небе что-то показалось. Рассеянная вспышка.

Сарган поднес руку к колоколу.

– Подожди!

Свет стал ярче. Потом на какой-то миг исчез, закрытый тучей.

Выглянула луна песчаного цвета. Идеально круглая.

Небо распахнулось во всей своей необъятности, которую невозможно было охватить взглядом. Внизу – пустыня, наверху – теплый свет самой большой луны Мира9.

По латуни заплясали отблески цвета меда. Лицо Саргана казалось высеченным в янтаре. Его рука бессильно упала на штурвал. Сколько он уже не ел? А корабль разве не был голодным после стольких лет сна во льдах?

– Неплохо бы что-нибудь перекусить и отдохнуть, – произнес Сарган после долгой паузы. Но потом добавил: – Правда, других глаз на корабле нет, поэтому…

Совсем обессилевшая Найла больше не смогла бороться со сном.

Опустив фонокль, механокардионик понюхал воздух: тошнотворный смрад гниющего мяса и разодранных грудных клеток. Он стоял на шканцах, держась за поручень: идеальная позиция, чтобы наблюдать за преследователями. Лунный свет заливал мокрую от крови палубу и три человеческие фигуры, вниз головой болтавшиеся на бизань-мачте. Это тела отца, матери и сына, которых захватили во время набега на дюны.

Черви! Мушки!

Три маленьких сердца в ведрах уже спустили в трюмы, чтобы накормить шестеренки и механокардиоников. У крови предназначение другое. Она – приманка. Сочный кусок мяса, которым машут перед зверем, чтобы заманить его в ловушку.

Механокардионика звали Бахир; после смерти Билала он стал на борту старшим по званию, и Мизерабль даже позволил ему оставить себе сердце во время полета. Ну и разумеется, в случае необходимости, хранить и перемещать другие.

Корабль накренился градусов на тридцать, и стоявшее перед Бахиром ведро съехало к пяткам. Они набирали высоту. Крепко держась за поручни, Бахир почти на одних руках поднялся вверх по шканцам. С вонючих трупов на его блестящий череп упало несколько теплых капель. Каким-то невероятным образом он все еще мог видеть одним глазом, болтавшимся в черепной коробке как гнилая слива. Механокардионик пользовался им все реже, но иногда вспоминал, что способен, если захочет, не только чувствовать, но и видеть, как человек.

Бахир посмотрел на болтающиеся трупы: ребенок висел посередине. У него – два прекрасных глаза цвета льда – почти близнецы с мутным и старым, который был в глазнице механокардионика.

Интересно, что́ бы он почувствовал, если бы снова смог посмотреть на небо, как человек? «Пфф, забудь об этом!» Мизерабль не простит, если дотронешься до наживки…

Он мельком глянул за спину. Среди звезд сверкнул огонек.

Все в порядке, как раз там, наверное, Ярисса. Таков план. Выманить корабль как можно выше. Туда, где точно умрут все сердца…

Нужно идти внутрь и пристегнуть ремни, пока крен еще не так велик.

– Взгляни!

Сарган передал ей подзорную трубу:

– Она поднимается.

– Почему ты меня не разбудил?

– Я уже не один час за ней наблюдаю. Иногда мне кажется, что это Мизерабль, иногда – просто лунные блики.

Опустив подзорную трубу, Найла посмотрела на небо. Звезда двигалась. И поднималась все выше. Даже…

– На какой максимальной высоте может лететь корабль?

Сарган пожал плечами:

– Мне-то откуда знать?! Я же в первый раз на такой махине.

Девочка стала ходить туда-сюда по капитанскому мостику, но вдруг пол накренился, и ей пришлось схватиться за спинку кресла, чтобы не упасть.

– Боюсь, мы идем по следу Мизерабля.

Иссохшее тело капитана завалилось на бок, скрючившись на полу в позе эмбриона.

– А что, если… – заговорила Найла, размахивая руками, – я, конечно, не знаю, но что, если Мизерабль летит к луне?! – Девочка подняла глаза на Саргана, чтобы увидеть его реакцию.

Но он только закусил губу и бросил взгляд в темное небо.

– Нужно атаковать Мизерабль прежде, чем он утащит нас слишком высоко! – уверенно сказала девочка.