Хроники ржавчины и песка

Яростно сопротивляясь сдавившему горло ошейнику, Латунный череп вдохнул полной грудью воздух свободы, отполз назад и сел, выпрямив спину. Потрогал шею – похоже, удавка из лиан затянулась еще крепче.

– Да что тебе нужно? – спросил он обезьяну на своем языке, скрипами и вибрациями. – У меня ничего нет. Почему ты надо мной смеешься?

Ощупал свой живот. Какая-то лиана с огромным количеством побегов сумела проникнуть внутрь. Проверил ноги: каждый сантиметр покрыт грязью и сгнившими листьями. На правом колене растет пучок травы. И на обеих пятках такие же заросли.

День за днем Латунный череп превращался в растение. Медленно, но неотвратимо трава и мокрая земля заселяли его полый корпус, окисляя металл изнутри.

Дожди шли постоянно, но Латунный череп становился все грязнее. И слабее.

– Пошла отсюда! – прокричал он. Вот уже которую неделю незадолго до заката его навещала эта обезьяна, но никогда не подходила так близко, чтобы ее можно было схватить.

Латунный череп вырвал очередной цветок из левой глазницы, рассерженно его пожевал и снова подошел к огромному стволу – своему тюремщику. Потом резко повернулся, поднял руку, сжал кулак.

– ПРОЧЬ! КЫШ!

Закашлялся.

Когда он в последний раз глотал сердце?

Запрокинув голову, вобрал в себя запах гнилой плоти, который источало дерево. В метре над головой лианы плотно-плотно переплетались, а потом исчезали среди густых ветвей. Отчасти он жив именно благодаря этим зеленым щупальцам.

Вверху, плотно зажатое лепестками гигантской орхидеи, наверное, и лежит его единственное сердце. Украденное деревом. Он был бессилен что-либо сделать; случилось это сразу после крушения Кориолана, когда Латунный череп пролетел метров двадцать пять и свалился на землю, потеряв руку и заработав вмятины на всем теле. Орех вырвал у него этот окровавленный кулак мяса, который пульсировал в корпусе, и поторопился утащить в гущу ветвей, подальше от хищников и насекомых. А потом пустил лианы поразвлечься в пустой скорлупе – оказалось, что Латунный череп еще жив и может ковылять вокруг ствола, как нелепая марионетка.

Сколько времени уже прошло?

Каждый день похож на предыдущий: все те же узоры солнечных лучей на листьях, проливные дожди, монотонные капли… Обезьяна!

О том, чтобы залезть на дерево и забрать сердце, нечего и думать. Карабкаться на одной руке – настоящее безумие. Его ждала бы неминуемая страшная смерть.

Что ему остается – просто сидеть под орехом и ждать конца? Болезненного, хотя и живописного. Рано или поздно папоротники, цветы и грибы окончательно завладеют железным телом, будут отделять от Латунного черепа кусок за куском; а может, его просто разорвет как бомбу. Это лишь вопрос времени…

Он потрогал чахлые веточки, торчавшие из правой подмышки; на месте руки росли ужасно вонявшие цветочки и пара мясистых плодов размером с картофелину. Ярко-красные, в синих крапинках.

Поначалу Латунный череп думал, что обезьяне нужны они. Как-то раз он оторвал один и отбросил немного в сторону – хотел схватить обезьяну за шею, когда она подойдет поближе.

Но та не проявила никакого интереса. От бессильной ярости Латунный череп накинулся на фрукт. Но не дотянулся – совсем чуть-чуть.

Ливень.

Яростная буря. Капли барабанили на все лады уже несколько часов подряд. Без передышки.

Прижавшись к стволу дерева, Латунный череп пустыми глазницами смотрел на беснующиеся ветки. Сверху хлестала вода. Потоками.

Он слышал, как кричит каждая капля. Как взрывается. Как падает вниз, смешиваясь с поднимавшимся от земли паром.

Понюхал воздух.

Пахло мокрой шерстью. И снова это частое биение…

– Где ты? – завопил он, стараясь перекричать дождь.

Но из-за ливня Латунный череп не мог определить ни звуков, ни запахов. Хотя все они здесь были, в этой хлеставшей с неба воде, в вате тумана, ползущего по земле.

Он попробовал сосредоточиться…

– ГДЕ ТЫЫЫ?

Пернатая обезьяна вернулась и снова принялась его разглядывать. Как всегда. Но что-то изменилось: впервые за долгое время у Латунного черепа вдруг появилась надежда. Может, для него, совсем уже развалюхи, наконец пришло время что-нибудь проглотить.

Но нужно быть осторожным. Приготовиться к броску, как змея.

Пошевелил пальцами, несколько раз сжал и разжал кулак. Обезьяна близко, совсем близко…

«Вот же она!» Латунный череп видел ее отражение в каждой капле.

«Всего в метре от тебя!» Сидит, скособочившись. Струйки пара делят силуэт надвое.

«Какого черта ты ждешь?»

Обезьяна поерзала на заднице, уставилась на него сквозь листья.

«Давай же, чтоб тебя!»

Латунный череп перебрал в уме, что ей может быть нужно. «Металл? Плоды? Цветы? Грязь?»

…

П л ю ю ю х!

В лицо полетели теплые брызги. Он инстинктивно посмотрел на крону дерева.

Обезьяна пронеслась как молния.

Подобрала из лужи большое человеческое сердце и скрылась в джунглях…

Кориолан

Листья, заросли, лианы.

Смыкающиеся тиски хлорофилла и дождевой воды.

На немыслимо высоких стеблях – гроздья цветов, будто комки взорвавшейся плоти. Бесчисленные шипы, колючки, лепестки невообразимых оттенков.