Хроники ржавчины и песка

Прислонившись затылком к металлу, Башир закрыл глаза. Он продрог и совершенно вымок. Нужно поскорее уносить отсюда ноги.

Обшарил глазами все вокруг в поисках чего-нибудь ценного – монет, линз, навигационных приборов, оружия. Из-за крена железяки съехали к левому борту. Все переборки покорежены, в трещинах и вмятинах, хотя киль, наверное, пострадал еще сильнее, ведь во время падения он скреб по голым камням.

Башир забрался на корабль в надежде чем-нибудь поживиться; вряд ли другие расхитители остовов сюда полезут, уж больно труднодоступное место. Но, судя по всему, он ошибался.

А это что вделано в стену – какие-то решетки? Похоже на подставки для яиц.

«Вот черт!» Самое ценное, что здесь можно найти, – воздушные корни, торчавшие из щелей в металле как щупальца.

Башир заметил буквы, выгравированные на одной из переборок левого борта:

К О Р И О Л А Н

Обе «О» повторяют форму яйца.

Цепляясь за все подряд, Башир сделал несколько шагов, чтобы сохранить равновесие. Пол скрипел под ногами, стены дрожали. Сколько корабль провисел вот так? Металл почти иструх, вода и ржавчина сделали свое дело. Выдержит ли развалюха вес одного человека обычного телосложения? Украв любой кусок железа, ты облегчаешь корпус корабля. И даешь ему шанс продлить жизнь в этом хрупком равновесии.

Башир добрался до иллюминатора по хрустевшему под ногами ковру из железной стружки и разбитой скорлупы. Водопад и правда совсем близко, а ведь вода – коварный враг, уж слишком долго она готова выжидать.

Подобрал старую подзорную трубу, посмотрел – все линзы разбиты. Хотел выбросить, но подумал – вдруг пригодится, и сунул в мешок, где лежали собранные в джунглях семена и цветы.

Корабль вздрогнул.

Башир замер. Ему показалось, или корабль действительно шевельнулся? Неужели махина все еще жива?

Продолжая балансировать на одной ноге, Башир долго-долго стоял на одном месте. Просто паранойя какая-то, а виной всему – адреналин, все еще кипевший в крови после невероятных трюков, которые пришлось совершить, чтобы забраться на борт. Нужно успокоиться, ведь совсем скоро он отсюда уйдет.

Продолжив поиски, Башир наткнулся на несколько свернутых карт; совершенно мокрые, они разъезжались в руках. За такое барахло никто не заплатит и гроша.

Неужели весь этот путь проделан зря? А ведь он рисковал сломать себе шею или упасть в ущелье.

Башир прильнул к иллюминатору левого борта: каменная стена совсем рядом – протяни руку и достанешь. Корабль зажат между скалами – в одну упирается нос, в противоположную – корма; только каким-то чудом Кориолан не съехал еще ниже и не переломился пополам.

Вдруг среди бесполезного хлама что-то блеснуло…

Они отправились в путь на заре, и шли, укрытые саваном пара. Ничего не видя, словно в облаках, а капли воды летели со всех сторон. Растерявшаяся, перепуганная Найла несколько минут слушала, как через цепочку механокардионик рассказывал о дороге, по которой они поднимались: когда-то здесь ходили огромные грузовые корабли, направляющиеся на юг.

Минут десять девочка шла за Азуром почти на ощупь, чувствуя ногами землю, но ничего не видя в белесой пелене. Наконец они добрались до вершины: деревья остались внизу, над головой нависала только вонявшая гнилью белая кашка.

Задыхаясь, Найла рухнула на ковер из сырой листвы: сердце колотится, перед глазами плывет. Если б не булавка, идти было бы легче?

Посмотрела вверх и с трудом встала на ноги.

А это что такое?

Башир прикинул предмет на вес. Похоже на музыкальный цилиндр с дырочками, но почему-то ржавчины совсем нет. И так блестит – явно не латунный.

Золотой. Он из чистого золота!

Да это же целое состояние! Благодаря такой находке не только окупятся все его труды – он сможет безбедно жить много лет. Башир поискал глазами воспроизводящее устройство. В рубках часто стояли обычные шарманки или более сложные инструменты, приводимые в движение шкивами и зубчатыми колесами. Дело не в том, что музыка сделает цилиндр еще ценнее, просто… Ему захотелось услышать мелодию, которая играла на корабле, злым роком сброшенном в ущелье.

Кориолан снова задрожал. Провалился сразу на несколько метров, и на верхнюю палубу с грохотом упали какие-то железяки.

Затянутое густым туманом ущелье Ошавар было совсем рядом. Дождь вдруг кончился, только с листьев падали капли. И назойливо жужжали насекомые.

Из ущелья поднималось кровавое свечение – это внизу сквозь облака медленно-медленно пробивалось солнце.

Через несколько минут кашка растаяла в туманной пелене.

Найла и Азур одновременно шагнули вперед, навстречу открывшейся панораме. Свечение лилось из пустоты, расщелины между двух скал. Метров пятьсот, а может, и все шестьсот глубиной.

Где-то посередине ущелья, как рыбья кость в горле, много лет назад застрял корабль, ржавый металл которого оплели лианы и воздушные корни.

Раскрыв рот от удивления, Найла отшатнулась от бездны. Отвела глаза. Стоявший рядом механокардионик продолжал всматриваться в пропасть.