Хроники ускоренного сердцебиения (сборник)

Пятый день по нехоженым тропам,

В кошки-мышки играем с судьбой,

Пятый день наш спецназ по болотам

Все никак не покончит с войной.

На гражданке учили, как надо,

Все мишени я мог расстрелять.

На войне все сложнее, ребята,

Нелегко на войне убивать!

Мы храним за душой талисманы

И не счесть у разведки примет,

Лишь кукушка наводит туманы

И кукует на весь белый свет.

А седой лейтенант на пригорке

Троекратно свой лоб обложил,

Прикоснулся губами к иконке,

И молитвой себя оградил.

Улеглась мурава

Улеглась мурава наших давних страстей

А у бывшей моей – новый друг «соловей»,

Мой модельный отряд из потрепанных «кур»,

Превратили наш сад в клумбы преданных дур.

И река бытия пудрой, смытою с лиц,

Унесла подлецов, посмывала подлиз,

Разнесла по кустам подгулявших друзей.

А иных я прогнал, на три буквы, взашей.

Бьет ознобом меня от партийных вельмож,

Стойкой зеленью рвёт от чиновничьих рож,

А ночной фейс-контроль своры клубных служак —

Гонит нас от дверей, как бродячих собак.

Улеглась мурава, сдулся огненный пыл,

Раньше выл на луну, а сейчас подзабыл,

Раньше был вожаком, одиночка теперь…

Раньше дом сторожил, а теперь только дверь.

Дорога

Откуда я пришел, уже не помню,

Куда затем пойду, еще не знаю,

Еще вчера я упивался скорбью —

Сегодня снова о любви мечтаю.

Речные воды отразят надежды,

С теченьем унесет мои невзгоды;

Я отстираю здесь свои одежды,

Отмою мысли, отслежу все годы.

Откуда я пришел, уже не важно,

Где завтра окажусь, пока не знаю,

Я к самому себе иду, и мне не страшно,

Когда страницы бытия листаю.

Я долго брел к себе своей дорогой,

Такая уж дорога мне досталась,

Молюсь и тихо заклинаю Бога,

Чтобы она хотя бы не кончалась!

В полный рост

Почему на небе звезды

Перестали мне мигать,

А в ночном кошмаре звери

За собою стали звать?

Почему старушки с лавок

Не кивают мне в ответ,

Даже семечек не дали

На улыбку и «Привет!».

Почему таджикский дворник

Перестал картуз снимать —

Было время о погоде

Мог часами лепетать…

И болезни тихим скопом

Атакуют в полный рост,

Медицинская Европа

Довела меня до слез.

И теперь лишь только мысли

О волшебных скакунах…

Мысли, мысли – вы б не скисли

На издерганных мослах.

Может, все же рано, парни,

Мы скостили свой полет?

Забинтуем туже раны

И уйдем на новый взлет.

Может, мы еще сумеем

Распрямиться в полный рост.

Боли, хвори одолеем,

Выйдем снова на помост!

Даже если проиграем

По годам, не по очкам,

Всё равно народ узнает —

Не подвластны мы годам.

Детские сны

И скрипит канифоль на струне,

И зовут трубадуры меня

Полетать по уснувшей стране

И взнуздать вороного коня.

Мне б, глотая морозный туман,

Пронестись по кудлатой степи,

Вновь собрать татарву и цыган

На своем искрометном пути.

И стремительной, мощной ордой,

Крепко связанной кровью отцов,

Гнать по лунной дорожке ночной

Быстроногих гривастых бойцов.

Отгрузив полный воз шенкелей,

Острой шпорой лаская бока,

А потом распустить всех коней

И застыть среди звезд на века.

Не скрипит канифоль на струне,

И молчат трубадуры со мной…

Как же долго летал я во сне,

Кто навеял мне сон золотой?

Взгляд в общество

Посмотри в журнал

На сплошной гламур,

Загляни в экран

На продажных шкур.

Набери газет

На прилавках тьмы…

И на много лет

Позабудешь сны.

Или не смотри

На житейский срам,

Лучше заверни

В старый Божий храм —

И увидишь след

Не просохших слез

И наивный бред

Подростковых грез.

И рассмотришь стыд

В неживых глазах.

И почуешь СПИД

В молодых телах.

Прочитаешь боль

По наколкам спин,

Расшифруешь вонь

Наркоты и вин.