Хроники ускоренного сердцебиения (сборник)

И пастух в захудалой дубленке,

Невзирая на жгучий мороз,

Подмигнет задубевшей буренке

И бегом расшвыряет навоз.

Напевая нехитрые песни,

Накидает по яслям кормов,

Но ничем не согреть, хоть ты тресни,

До нутра передрогших коров.

Смолкло все. Не слыхать деревеньки,

Только в школе детишки галдят

Не дождутся большой переменки

И украдкой на лыжи глядят…

Со звонком, как попало прощаясь

С Марь Ивановной, спрятанной в шаль,

Детвора, всей деревне на зависть,

Унесется в морозную даль!

Vбde in pбce [15]

«Vбde in pбce», – прошептал мне священник,

«Vбde in pбce» – солдат.

Ты отмолил свою грусть Божий пленник

Жизнь оправдал ты стократ.

«С миром иди, не терзай свою память

И позабудь о войне,

Знаю, что раны тебя не оставят,

А на рассвете вдвойне…

Слишком уж много взвалил ты на плечи,

Что бы Господь не спросил,

Время, солдат, только время излечит,

Я бы давно уж простил.

Плачет ли сердце, стесняться не стоит,

Рвется ли к Богу душа,

Слезы мужчину очистят, отмоют,

Да не погаснет свеча.

С миром иди, да оставят сомненья,

Я отпускаю твой грех.

Ты приходи и мы вместе с тобою

Будем молить, глядя вверх».

«Vбde in pбce», – шепнул осеняя

«Vбde in pбce», – солдат…

Плакал монах, утешенья роняя, —

Смолкнул церковный набат.

Скованная совесть

К сожаленью сегодня нам есть что терять…

Только как нам не вспомнить о вере своей,

Кроме званий, погон и команды «стрелять»,

Больше не было ценностей в жизни моей.

Дав свободы глоток и возможность трудом

Проломить целый пласт уцелевшей страны,

У посаженной липы построить свой дом,

Видеть только спокойные тихие сны.

Отчего же мне горько опять сознавать,

Что мое государство «имеет» меня,

И к возможностям старым «казнить» и «карать» —

«Отобрать» добавляет, спасая себя.

Прозвучит приговор – расстрелять на заре,

Баррикадным дуплетом накроет вина…

И как в августе том, а затем в октябре

Нас в едином порыве возносит волна.

Отчего же язык вдруг к гортани прилип

И повеял знакомый в груди холодок,

Я винтовку достал, я приник и отник,

Но, похоже, не в силах шагнуть за порог.

К сожаленью, сегодня нам есть что терять:

Дом, карьера, свобода, домашний уют…

Только вряд ли я стану терпеть и страдать —

Пусть цепями мне руки обратно скуют.

Воробей

По Арбату гуляю весной

И гляжу в дорогие витрины,

Воробей скачет вместе со мной —

Догоняет и тычется в спину.

Несмышленый такой дуралей —

Похудевший, избитый зимою,

Бросив стайку голодных друзей,

Резво прыгает рядом со мною.

Я бродяг, как никто, понимал —

Сам не раз просыпался в канаве,

И собак никогда не гонял

И давал сигареты шалаве.

И теперь, мой нахальный пострел,

Не дурак потянуться к карману,

Он в походке старшого узрел,

Он доверил себя атаману!

А ведь я с ним почти не знаком,

И глазеем под разным предлогом,

Просто этим погожим деньком

Все мы ходим под Господом Богом.

Березы

Даже самые старые сказки

Не ответят на наши вопросы,

Почему в черно-белые краски

Окунули Россию за косы.

От чего же в такие морозы

Тут и там черно-белые штампы,

От чего же родные березы

Так ложатся под русские ямбы.

Сколько раз мы с войны возвращались,

Все берёзки подспудно искали,

Словно к женам к деревьям бросались,

Как детей их к груди прижимали.

Вновь березовый веник в парилке,

Да листок на распаренной коже,

Подберезовик тянет к бутылке –

Это часть нашей Родины – тоже.

Как березы в души нас не чают –

Делят с нами и радость и горе,

Как же горестно слезы глотают –

Соль, сливая в озёра и море?

Ведь ручьями покатятся слезы –

Среди талого снега весною,

Покачнутся от ветра березы

И расплачутся вместе со мною!