Казмеру только прочитали нотацию и отпустили, а Янику, начавшему драку, было велено остаться на два часа после уроков разбирать учебные таблицы и склеивать порванные. Уходя, Казмер процедил:
– Ты ещё об этом пожалеешь.
Нета и Грета с интересом наблюдали за ними.
– Повезло тебе, Эльта, у тебя такой защитник, – сказала Нета то ли серьёзно, то ли насмешливо, когда они вернулись в класс и рассаживались по своим местам.
– А я не люблю драчунов, – возразила Грета. – Никогда не знаешь, чего от них ждать.
После уроков Яник остался в классе, и Эльта задержалась. Не хотелось уходить: на улице ждал дождь, а дома – огромное домашнее задание.
– Отец опять начнёт читать мораль, – проворчал Яник. – Меня сегодня ещё в гости пригласили, а теперь я не успею из-за этого… – Он подобрал для Казмера подходящий эпитет, но, взглянув на Эльту, осёкся. Сердито отпихнул свой новый портфель – тот скользнул по пустой скамье и свалился на пол.
– Казмер просто тупица! Если не реагировать, он отстанет.
– Я никому не позволю над тобой смеяться, поняла?
У Яника был такой грозный вид, что Эльта невольно улыбнулась.
– А мне над собой можно смеяться иногда? – спросила она и рассмеялась, и Яник следом.
– Можно. Дашь списать историю?
– Если сама успею её сделать, что вряд ли. Ладно, я пошла.
– До завтра, – кивнул Яник, уныло глядя на груду свёрнутых таблиц.
Дождь не унимался. Эльта уже хотела повернуть к дому, когда рядом проехал экипаж и его колесо попало в глубокую лужу. Эльта отскочила, но подол её платья всё-таки окатило целым веером брызг. Она полезла в сумку за носовым платком, а тот зацепился за тетрадь, которая в результате выскользнула и упала прямо в воду. Кое-как отряхнув её, Эльта повернула прочь от дома, к лавке, за новой тетрадью и в довершение всех несчастий на обратном пути промочила ноги.
К обеду она опоздала. Хотелось пожаловаться кому-нибудь на своё невезение, но отец был очень занят – он только спросил у Эльты, как дела, и убежал к себе в кабинет, даже не дождавшись ответа. А у матери она не нашла особого сочувствия.
– Если бы ты собирала сумку с вечера, как я не раз тебе говорила, то утром не пришлось бы так спешить и ты не забыла бы свою работу и учебник. А теперь тебе придётся заниматься до самого ужина.
– Спасибо, мамочка, умеешь ты поддержать, – пробурчала Эльта и удалилась к себе, обиженная на весь белый свет.
Дождь лил по-прежнему. Это был не тот вдохновляющий, серебристый и немного сказочный дождь, под который так хорошо читать, мечтать и вспоминать Файолеану, а самый обыкновенный, серый, унылый.
На домашнее задание действительно ушёл остаток дня и весь долгий вечер. Наконец Эльта почти закончила – осталось только переписать намокшие страницы. Эльта окунула перо в чернильницу, когда мать позвала её ужинать.
За столом она рассеянно молчала, думая обо всём сразу. В мыслях всё ещё кружились цифры и формулы из задания по физике, картины и даты из истории и завтрашняя тема по литературе. Дождь монотонно стучал в окно. Эльта мимоходом подумала о Файолеане, вздохнула и механически отщипнула очередной кусочек запечённой рыбы.
И вдруг на столе перед ней появился свиток, перетянутый красной лентой и запечатанный печатью Эймера. Эльта беззвучно ахнула и распахнутыми глазами посмотрела на родителей, не представляя, как объяснить им это, – но отец ничего не заметил, а Северина недовольно сказала:
– Эльта, я же не раз просила тебя оставлять все бумаги в своей комнате! Зачем ты принесла это сюда? За столом нужно думать только о еде. Это ведь к завтрашнему уроку? Убери, пока не испачкала.
Эльта вскочила, схватила свиток и мгновенно исчезла. Нестерпимо хотелось узнать, что же там, но она не стала задерживаться и вернулась в столовую, чтобы не вызывать лишних вопросов. Кое-как дождавшись окончания ужина, убежала к себе, с трепетом развязала ленточку и развернула лист, исписанный рукой Эймера.