Хронология воды

А потом я заметила парня, которому явно было так же неловко и неуютно, как и мне, — парня с восхитительно длинными черными волосами и ресницами. Я стала за ним следить. Он всё время посматривал на дверь. И ерзал, как будто не умещался на стуле. О чем говорили на встрече, я не слушала. Когда всё подошло к концу, я пробралась к нему и, не глядя на меня, он сказал: «Я чувствую себя здесь так, будто меня могут арестовать», а я, не глядя на него, ответила: «Думаешь, им понятно, что на мне нет нижнего белья?» — и прямиком с профориентации мы отправились в бар и пили не просыхая двенадцать лет — так что, как видите, я была идеально подготовлена к нашей встрече.

Это был великолепный мужчина. Я так говорю потому, что женщины всегда втайне надеются, что однажды их жизнь превратится в кино. Мы ведем себя так, будто мужчины одноклеточные и желают только одного — бесконечного потока роскошных женщин. Но на деле стоит красивому плохому мальчику, обаятельному и самовлюбленному, положить на нас глаз, выбрать нас, как мы тут же разваливаемся на куски. Мы внезапно чувствуем, что из обычной жизни наконец угодили в кино. Как всегда того хотели. Чтобы нас выбрал самый красивый парень. Ретт Батлер. Хотя, безусловно, мы и умнее, и взрослее, и собраннее, чтобы вообще всего этого желать. Или признавать.

Если честно, меня буквально колотило всякий раз, как он подходил к моей «тойоте» и садился внутрь. Четко это помню. Вечная готовность к тому, что он в последний момент сменит курс и запрыгнет в чью-то еще машину. Или кровать. Или дом. Или жизнь.

Наша любовь была жидкой. Выходило так, что выпивку мы оба любили больше всего прочего. А всё прочее, как выяснилось, включало в себя и секс. Мы пили в ванных, на кухнях, в переулках, в коридорах, в барах и в тачках. Пили по дороге на побережье, и всю ночь в баре, и утром — яично-устричные шутеры — в каком-то стремном ветхом мотеле, и на обратном пути в Юджин. Пили до, во время и после занятий. Пили в постели и лежа в ванне, на речном берегу и в розовых садах, на кладбище рядом с Орегонским университетом и на крыше «Принц Люсьен Кэмпбелл-Холла».

Пили «Гиннесс».

Пили дешевое вино, от которого зубы делались лиловыми.

Мы пили «Чивас», потому что у нас был пунктик по поводу Джима Моррисона.

Пили водку, потому что… ладно, из-за меня.

Пили всё, что пил его любимый поэт — Буковски, — и, как и женщины Буковски, я пила с ним наравне.

Мы пили до потери зрения.

Пили до потери сознания. Пропивали свои жизни.

Как-то за выпивкой он сказал: «Хочу быть художником». А я сказала: «Хочу быть писательницей». Мы пили за это. И писали картины. И писали тексты. И каждый час отмечали алкоголем. Танцевали с лесбиянками. Трипповали с хиппи. Употребляли грибы с художниками. Прокалывали шины республиканцам. Бухали с бродягами под эстакадами и на путях. Бухали с друзьями, и врагами, и бывшими заключенными, и татуировщиками, и однажды со священником и байкерами, и однажды со знаменитой актрисой, и с его пьяным отцом, и с моей пьяной матерью, и со всеми людьми, которые нам встречались. Мы ночевали в алкоголе.

Пока мы висели под водой, кончики моих пальцев начинали зудеть от историй.

Пока мы пили, он рисовал безумные лица — абстрактные, по которым невозможно было понять, кто они и что делают.

Пока мы пили, из нас рвалось хаотичное искусство. Мы никак не могли контролировать себя хоть в чем-то.

Мы всё время были заняты. Любили друг друга, создавали проблемы, творили. Устраивали перформансы. Он рисовал, я писала. Он готовил ужины, я зарабатывала. Кажется, во всем этом было больше смысла, чем в наших тупых жизнях. Мы делали и делали.

Искусство. Выражение человеческой фантазии. Эмоции, некогда запертые в наших телах, растекались по всей чертовой округе.

Он часто заставлял меня смеяться. Я не смеялась с тех пор, как мне исполнилось десять. В детстве смех был небезопасен, после потери дочери он причинял огромную боль. Но этот алкаш меня смешил. Постоянно. Иногда я думаю, это было самым лучшим.

Для него я была готова на что угодно. Любовь до гроба…

Пошло оно к черту.

Я уже вру. Стараюсь представить всё политературнее.

На самом деле было сложнее. Гораздо сложнее.

Например, однажды он в отключке сполз по стене в аэропорту, пока я покупала нам обратные билеты из Рино в штате Невада. К тому моменту и я была полумертвой от выпивки. Целую долгую минуту я смотрела на него. Потом воткнула ему билет в карман и оставила вместе со всем нашим багажом одного, а сама села в самолет.

Позвольте мне начать заново.

ДИСТИЛЛЯТ