Хрупкая прочная связь

Как по команде, из-за угла выскочили два парня, и, выстрелив в ноги и плечи, я их остановил, заставив отбросить в сторону пистолеты и телефоны. Затем медленно приблизился к ним, волоча за собой сломанную лодыжку, приставил дуло украденной «Беретты» ко лбу того, что оказался ближе ко мне и спросил: «Где выход?».

Я боялся, что нахожусь в каком-нибудь подземном бункере или на огромном заброшенном складе, или еще бог знает где. Но так уж случилось, что меня держали в трейлере, как на стройке, только гораздо больше и с решетками на потолке. В эти трейлеры обычно прямо на пол укладывали листовой металл, трубы и другие предметы, а затем вытаскивали через крышу и использовали. То, что я считал камерой пыток, оказалось обычным трейлером в рабочем состоянии.

Все это я узнал, оказавшись снаружи в грязи. Я должен был благодарить Бога, что находился в Аризоне. Если бы я был дома, в Чикаго, то уже давно получил бы переохлаждение. Как бы то ни было, при восьмидесяти градусах ночью я не отморозил себе яйца, даже будучи абсолютно голым, ожидая кавалерии, о которой мне сообщила прекрасная Глория — оператор 911.

Увидев вдали огни сирен, прихрамывая, я поспешил навстречу спасению. Глория подтвердила, что помощь уже в десяти минутах ходьбы — я находился где-то в предгорье. Обессилев, встал на четвереньки и пополз так быстро, как только мог. Я не обращал внимания на боль от камней, врезавшихся в кожу, потому что боль от сломанной лодыжки затмевала все остальное. Пока я полз по песку поздней ночью, кожу раздирали камни и колючие кустарники. Я мог бы использовать фонарик на телефоне, он был почти у всех, но до сих пор висел на линии 911, так что не мог включить свет. Поэтому вслепую передвигался, истекая кровью. Снова. Сильнее.

Я упал в небольшой овраг, решил не двигаться и подождать помощи там. В теле бурлил адреналин, мышцы были напряжены, и я едва мог сделать вдох. По крайней мере, пистолет все еще оставался при мне, и я в состоянии убить любого, кто приблизится, даже гремучую змею, дикого кабана или любого другого зверя, ожидающего в засаде и готового напасть. Включая человека.

Я правда не собирался отключаться.

***

ПОСЛЕ ВСЕГО ПЕРЕЖИТОГО и того, с каким трудом мне удалось выбраться из трейлера, я пришел в ужас, когда, очнувшись, первым делом увидел Хартли, светившего мне в глаза фонариком.

Я сильно дернулся, сопротивляясь удерживающим меня рукам, и закричал, прося отпустить.

— Маршал, я не он! Прошу, — произнес голос, и до меня дошло, что, возможно, эта беседа велась не впервые. — Вы должны мне поверить! Откройте глаза! Пожалуйста! Откройте глаза!

Если бы я только смог встать…

— Маршал Джонс!

Мое имя… не фальшивое, а настоящее.

— Откройте глаза!

Но что, если это сон?

Сильная боль пронзила бок, когда кто-то коснулся кожи. Я не смог сдержать крика.

— Пропустите меня!

Я мгновенно замер, потому что показалось, что услышал…

— Прочь!

Я напряг слух и старался уловить запах… что угодно, лишь бы не открывать глаза.

— Клянусь Бо… мать вашу, прочь с дороги!

— Ян! — закричал я.

Он зарычал, и меня тут же отпустили. Все разом, и я упал бы с койки, или где я там лежал, если бы не Ян. Он обхватил мое лицо руками и поцеловал.

Кто ж знал, что простой поцелуй может так быстро согреть все тело, вернув к жизни.

Ян прижался к моим губам, потом поцеловал щеки, нос, глаза, лоб, а затем снова прикоснулся к губам. Хотелось проскользнуть языком ему в рот, попробовать на вкус и вспомнить все, что у меня за последние несколько дней отняли.

— Я так рад, что он до тебя не добрался или…

— Тише, — приказал он.

— Ян, — проскулил я, изо всех сил удерживая в руках его запястья, пока наше дыхание смешивалось друг с другом.

Я немного приоткрыл глаза.

Я должен был его увидеть.

Ян выглядел уставшим. Под покрасневшими голубыми глазами, которые я так любил, залегли темные круги, волосы находились в беспорядке; а через пару дней его щетина могла стать полноценной бородой. Стало понятно, что Ян Дойл ужасно по мне скучал. Это было написано на его лице.

— Мне нужно, чтобы ты не двигался, и медики смогли тебя осмотреть, сделать анализ на токсины и узнать, что за чертовщина скрывается под этой повязкой на боку.

— Он меня укусил.

Ян прочистил горло.

— Я и сам вижу.

— И он меня душил.

— Знаю.

— И, кажется, он меня прооперировал.

Ян наклонился поближе.

— Ми…

— Это Войно сливал информацию.

— Ага, федералы уже поняли.

— Да? Как они…

— Не мог бы ты, пожалуйста, перестать болтать и позволить этим милым людям сделать свою работу?

— Конечно, но ты же не…

— Я не что? Уйду?

— Да.

— Нет.

— А если тебе позвонят?

— В смысле, если мне позвонят и скажут отправиться на задание? — мрачно уточнил он, наклонился ко мне, прижался носом к моей щеке, затем к уху и поцеловал подбородок.

— Да.

— Я не отойду от тебя ни на шаг.

— Обещаешь?

— Обещаю. Ни за что на свете.

— Ладно.

— Хорошо.

Я должен был спросить, хоть и не хотел.

— Его поймали?

— Нет, любовь моя, он пустился в бега.

Я догадывался, что так и будет.

— Как долго я был у него?

— Четыре дня.

А казалось, намного дольше.

— Дыши, — прошептал Ян.

Я кивнул.