Хрупкая прочная связь

— Ребро называется плавающим, или ложным ребром, потому что прикрепляется не к грудине или к любому ее хрящу, а только к позвонкам.

— И?

— Не похоже, что остались какие-то осколки или сколы.

— Лучшее, чего можно было лишиться.

— Точно.

— Зачем же ты меня вскрыла?

— Я уже говорила: хотела убедиться, что он все сделал правильно, что с тобой все в порядке, что внутренние органы не проткнуты, ничего не кровоточит и не осталось острых костей. Мне нужно было увидеть все своими глазами.

— А ты не могла сделать МРТ или другие анализы? — поинтересовался я. — Ты вскрыла меня ради забавы?

— Да, — сухо ответила подруга. — Я сделала это ради забавы. Я же садистка, думала, ты знаешь.

Я усмехнулся.

— И?

— Все выглядит прекрасно, и два других хирурга со мной согласились.

— Ладно.

— Не понимаю, зачем этому психопату твое ребро.

— Лучше об этом не думать.

— Наверное, после операции ты был в шоке, боль должна была быть невыносимой.

— Он дал мне много препаратов.

— Я видела результаты анализов… он хорош в создании смеси.

— Какие-нибудь сопутствующие заболевания будут?

— Смесь только немного повлияла на память, в остальном ты в порядке.

— Какие еще последствия похищения?

Кэтрин объяснила, что у меня сломана левая лодыжка, безымянный палец и мизинец на левой руке, но я это уже знал, Хартли об этом говорил. Все тело было покрыто ссадинами и царапинами, также было сотрясение мозга. Плюс ножевая рана в плече, пришлось наложить девятнадцать швов. И для такой процедуры Кэтрин позвонила своему хорошему другу Гэвину Буту, чудотворному пластическому хирургу из Скоттсдейла, который зашил рану.

— Шрамов почти не останется, — сообщила Кэтрин.

— Плевать.

— Мне нет, — возразила подруга. — Достаточно того, что этот зверь тебя похитил. Не позволю ему оставить никаких следов.

— Он забрал ребро.

— Но никто этого не увидит, а вот шрамы да, — решительно произнесла Кэтрин, и можно было заметить, как она расстроена. Я и правда напугал ее до чертиков, и она это ненавидела. Кэтрин нравилось все контролировать, поэтому она стала нейрохирургом. — И лишь тебе решать, делиться их происхождением или нет.

— Хорошо, — успокоил я подругу и крепко сжал ее руку.

Мы на мгновение замолчали.

— А почему нейрохирургу позволили меня прооперировать?

— Потому что я хороша, — проворчала она.

— Ладно, ладно, — тихо засмеялся я. — Так я буду жить?

— Конечно, — заверила меня подруга.

— Хорошо, — закрыв глаза, я глубоко вздохнул. — Предупреди, как соберешься домой. Ладно?

— Конечно, дорогой.

Она поцеловала меня в лоб, и я заснул.

***

КЭТРИН ПРОВЕЛА рядом со мной три дня, а потом вернулась домой, к работе и мужу. Что к лучшему. Подруга сводила с ума моего лечащего врача и до чертиков раздражала Яна. Кэтрин пыталась наладить с ним отношения, при этом обвиняя его в том, что он не был со мной на операции: подруга могла вывести из себя любого. Она считала, что если б Ян был рядом, меня бы не похитили. Нелепо. Никто не был виноват, особенно Ян, но Кэтрин нужно было кого-то винить, и мой маршал оказался рядом. Ян и так винил себя в произошедшем и не упускал возможности в чем-то себя упрекнуть.

Когда Кэтрин ушла и мы смогли свободно поговорить, я спросил:

— Итак, есть новости о Хартли?

— Он до сих пор на свободе, — сухо ответил Ян.

— Вот как.

— Как тебе такое нравится? Именно так ФБР сообщает всякие дерьмовые новости: «Доктор Крейг Хартли до сих пор на свободе».

— И?

— Его считают особо опасным, хоть он и не вооружен.

— Понятно.

— Знаешь, как мы узнали?

— Узнали что?

— Что он не вооружен, идиот.

Я фыркнул.

— Расскажи мне.

— На месте происшествия нашли твой пистолет.

— Честно? — По какой-то нелепой причине я был рад услышать эту новость. — У тебя мой пистолет?

Ян кивнул.

— Да, у меня твой пистолет.

— А почему это хорошая новость?

— Потому что это еще одна вещь, которую он не взял.

Точно.

— Ага.

Дойл пристально на меня посмотрел, а потом подошел к окну.

— Знаешь, все это… Финикс… — Ян так и закипал от злости, вышагивая по комнате, — … с самого начала переезд был ошибкой. Нам следовало остаться дома.

— Все бы сработало, если бы не жуткая утечка размером в сраный Кливленд, — возразил я.

— Здесь и близко нет ничего смешного, — прорычал Ян, предупреждая, что его лучше не дразнить.

Я не стал останавливаться и продолжил его провоцировать:

— Тебе необязательно было ехать.

— Я чертовски серьезно.

— Знаю.

— Ты мог умереть!

— Мог, — согласился я и стал ждать, когда он подойдет ближе.

— Ты был… Я не мог… — отрывисто произнес Ян и подошел ближе к кровати. — Ты пропал. Просто исчез. Хватило минуты, чтобы я тебя потерял.

— Ты меня не терял. Меня похитили.

— Думаешь, я этого не понимал? — громче сказал он.

— Тебе не обязательно было…

— Не смей этого говорить, — предупредил он.

— Тебе не обязательно…

— Я не шучу!

— Тебе не…

— Миро!

— Тебе…

— Тебе это кажется смешным? — недоверчиво спросил Ян. Румянец, нахмуренные брови и руки, сжатые в кулаки, говорили, что он поверить не мог в то, что я произнес.

Я пожал плечом, так как другое было забинтовано.