Хрупкий разум. Нейропсихолог о том, какие сбои происходят в мозге и как это меняет личность человека

В случае с девушкой я прекрасно знал, что она притворяется, поэтому решил заставить ее совершить какую-то ошибку, которая ясно обличила бы весь этот театр. Эта девочка симулировала глубокую антероградную и ретроградную амнезию, то есть после аварии не могла «вспомнить» ни одной сцены из прошлой жизни и не могла ничего «освоить» о своей нынешней жизни. Она всегда приходила в сопровождении мужа, который оставался внимательным к ее ответам и в некоторых случаях быстро вмешивался, чтобы поправить. Что ж, я предложил сделать электроэнцефалографическую запись во время выполнения ряда заданий и объяснил, что это поможет увидеть, в какой степени следует настаивать на попытке восстановить память. Я никогда не говорил мужу, что знаю, что она притворяется, так что мои действия тоже были спектаклем, столь же фальшивыми, как и ее амнезия. Я просто хотел посмотреть, как она отреагирует, когда подвергнем ее такого рода тестам, и совершит ли она ошибку или что-нибудь, что разоблачит ее. Но то, что произошло, было совершенно неожиданным и чрезвычайно показательным, потому что было просто и комично. Когда размещают электроды для электроэнцефалографической записи, некоторые из них ставят вокруг глаз. Когда установили электроды, я спросил, чувствует ли она себя комфортно, и тогда это произошло:

– Ну, думаю, я выгляжу так же, как в фильме «Заводной апельсин».

Бам! Муж наблюдал из-за угла широко открытыми глазами, осознавая ошибку и надеясь, что я не заметил. Тот, кто не мог вспомнить ни малейшей детали своей прежней жизни, теперь прекрасно помнил культовую сцену техники Людовико в фильме Стэнли Кубрика. Больше мы с ними не пересекались.

Когда я впервые обследовал Антонио, его поведение было совершенно гротескным и преувеличенным, а нейропсихологические показатели в тестах не соответствовали какой-либо связности, если принять во внимание согласованность, которая управляет работой человеческого разума в соответствии с биологией. Симптомы всегда следуют биологической последовательности.

Появление и распространение тремора при болезни Паркинсона, ненормальные позы при дистонии, судороги при эпилепсии, невозможность говорить или вспомнить при афазии или амнезии – все это соответствует биологическому правдоподобию, согласующемуся с топографией поражения или заболеванием. Вот почему мы удивляемся, когда видим симптомы, форма проявления которых ускользает от этой биологической последовательности. Именно тогда мы обычно рассматриваем возможность симуляции или функционального расстройства.

При функциональных расстройствах, в отличие от симуляции, нет желания обманывать, нет самого намерения и пациент не получает какой-либо выгоды. При симуляции не обнаружили признаков, указывающих на «физическое» повреждение мозга, но и при функциональных расстройствах их не обнаружили. При симуляции пациент стремится иметь симптомы, чтобы получить что-то. При функциональном расстройстве пациент не притворяется, что у него есть симптомы, хотя он и не страдает каким-либо заболеванием головного мозга.

Эти функциональные расстройства, ранее классифицировавшиеся как истерия, конверсия, психогенные или психосоматические, представляют собой реальные «сущности», возникающие как следствие аномалий в функционировании мозга, которые до сих пор точно не понимают, но все более тщательно изучают. Феноменологически функциональные расстройства обычно представляют собой состояния, характеризующиеся развитием – иногда внезапным – выраженных, изменчивых, но стойких симптомов, которые могут поставить под угрозу двигательную систему, когнитивные функции, зрение или любую функциональную область.

ПАРАЛИЧ, СЛАБОСТЬ, СЛЕПОТА ИЛИ РАССТРОЙСТВО ПАМЯТИ – ЭТО СИМПТОМЫ ФУНКЦИОНАЛЬНОГО РАССТРОЙСТВА, ПРИЧИНЫ КОТОРОГО НЕВОЗМОЖНО ОБНАРУЖИТЬ В МОЗГЕ.

У Антонио были нормальными МРТ, электроэнцефалографическая запись, люмбальная пункция и анализ крови. Его нынешнее состояние колебалось от ступора, возбуждения и растерянности до относительной нормальности. Он был не в состоянии выполнять очень простые познавательные задачи и постоянно жаловался, например: «А-а-а-а-а-а, я не могу, я не могу, а-а-а-а-а-а, я не могу, я не могу». Более того, попытка решить некоторые из представленных им проблем потерпела неудачу, в основном потому, что он применил абсурдные стратегии в своей попытке их решить. Например, если бы я попросил его повторить три цифры – пять, восемь, четыре, – он бы промолчал, задумался, а потом бы сказал:

– Ну… есть число, которое предшествует числу, с которого начинается мой номер телефона… Потом я думаю, что это был номер, который является частью даты рождения моего сына… Думаю, если я сделаю это вот так, я их запомню…

Очевидно, он их не помнил. Задача была такой простой: просто повторить три цифры, как только я закончил их произносить. Но Антонио заблудился в плане без плана, который завершился провалом.