Хрупкий разум. Нейропсихолог о том, какие сбои происходят в мозге и как это меняет личность человека

При некоторых травмах наблюдается любопытное явление, называемое астереоагнозия, когда человек не может понять значение объекта, который не видит, но которого касается руками. Замечает его форму, части, но не знает, что это такое. Как правило, этот тип сенсорной агнозии обычно поражает преимущественно одну конечность, так что с помощью другой руки человек может назвать предмет.

В то же время мы одинаково способны узнавать и чувствовать, например, свою правую руку, как принадлежащую нам часть тела, и знать, не глядя, где она находится. Все это может показаться весьма очевидным, но это не так, если перестанем задумываться о том, как и почему мы чувствуем то, что чувствуем. Как мозг определяет положение ног? Почему мы чувствуем их там, а не за головой? Если мы не обращаем внимания, то почему их не чувствуем, и теперь, когда все читатели думают о своих ногах, чувствуют ли они их? Это не явления или процессы, которые напрямую связаны с языком, но они в значительной степени связаны с доступом к смыслу.

Хавьер был шестидесятисемилетним мужчиной, который несколько недель назад посетил невролога, когда заметил в течение полугода ощущение неуклюжести в правой руке. Он был правшой, несколько лет находился на пенсии и не имел никакой медицинской истории, кроме субъективного впечатления о неуклюжести, которое заставило его обратиться к врачу. Когда его осмотрели, все оказалось в норме. Его походка, манера вставать, поворачиваться, рефлексы, движения глаз – все было в норме, хотя внимание невролога привлекла скорость при размыкании и смыкании рук или цепочке последовательностей движений. Движения пальцев казались медленными. Некоторое время назад они сделали КТ головного мозга, но ничего существенного не увидели. Скорее всего, все бы закончилось ничем, но эта некоторая медлительность оправдывала, по мнению наблюдавшего его невролога, необходимость проведения нейропсихологического обследования, чтобы оценить, не упущено ли что-то.

Первое, что сказал мне Хавьер, было то, что он не совсем понимает, зачем я пришел.

Он знал, что речь шла о прохождении «некоторых тестов на память», но с памятью у него было все в порядке, поэтому не понимал, почему попросили об этом визите. Как и во многих других случаях, я объяснил, что существуют болезни, которые могут ассоциироваться с определенными симптомами, которые может испытывать человек, но которые, в свою очередь, могут ассоциироваться с другими, которые не видны, если их не исследовать. Именно поэтому нужно сделать эти тесты.

Что-то мне показалось немного странным в его акценте, манере говорить и строить предложения. Поэтому первое, что спросил, это его происхождение. Сложилось впечатление, что он иностранец из-за того, как артикулировал и произносил слова. Удивленный, он сказал, что всю жизнь был испанцем. Но меня все время поражало, что его речь была несколько бедна в плане употребления слов и некоторых грамматических правил.

Он пришел один и поэтому не было возможности спросить кого-либо из членов семьи или знакомых, каково их впечатление относительно речи или каких-либо других симптомов. Присутствие информатора особенно полезно, когда углубляемся в исследование аффективного, эмоционального и поведенческого состояния повседневной жизни человека. Как я уже говорил ранее, часто пациент преуменьшает, упрощает или категорически отрицает существование аномалий или изменений в своем поведении, которые чрезвычайно очевидны для всех остальных. Особенно когда говорим о некоторых проявлениях поведения, которые могут быть более стрессовыми и неприятными в семье, таких как раздражительность, агрессивность или раскованное сексуальное поведение.

Во многих случаях, когда спрашиваем пациента об этих симптомах, достаточно отвести взгляд и обратить внимание на жесты спутников, чтобы убедиться, что спокойствие и нормальность, о которых говорит пациент, – это крики, удары и угрозы, которые появляются из ниоткуда, когда люди находятся дома.

Но здесь ничего этого он сделать не мог и оставалось только спросить Хавьера, который с уверенностью утверждал, что на психическом уровне у него все в порядке, он спокоен, без странных идей, совсем не раздражительный. Я провел тест, который использовался для оценки общего когнитивного статуса людей, за несколько минут. Это не тот инструмент, которому действительно доверяю, но наблюдение за тем, как пациент быстро выполняет составляющие его части, дает некоторые подсказки, которые помогают решить, каким путем следует идти.

В нейропсихологии есть огромный список тестов, которые можно использовать для изучения когнитивного состояния людей. Очевидно, что каждый профессионал имеет свои предпочтения и выбирает те тесты, которые проводит практически всегда. Но чего мы никогда не делаем, так это не проверяем все, что существует. Нейропсихологическое обследование не может длиться вечно и, кроме того, утомляет пациента. Следовательно, нужно выбирать тесты, которые дадут больше информации о типе проблем.