Хрущёв и Насер. Из истории советско-египетских отношений. Документы и материалы. 1958–1964

Таким образом, шаг за шагом наши отношения с Египтом улучшались, даже стати перерастать в дружеские. Заключение договора о строительстве Асуанской плотины, понимание египетского руководства повернули в сторону понимания нашей политики как дружеской. Такое понимание было не только у Египта, а и у всех стран, которые становились на путь борьбы за своё освобождение или освободившихся от колонизаторов и вставших на путь перестройки своего хозяйства на новых началах. Я говорю «на новых началах», имея в виду социалистический и пока не социалистический путь. Но мы уверены, что люди, освободившиеся от колониального гнёта, вставшие на независимый путь, на путь самостоятельной жизни и политики, рано или поздно поймут необходимость, полезность, прогрессивность пути социалистического строительства. Мы понимали, что надо проявлять терпимость, не навязывать идей собственного понимания строительства социально-политического общества, дать возможность людям самим придти к этому, самим сделать выбор социалистической системы. Тогда они будут бороться за создание такой системы, за её укрепление и развитие.

Нужно сказать, что наши специалисты самые опытные в гидростроительстве. И это не хвастовство, а реальное понимание создавшихся условий. За короткий отрезок времени нашими инженерами, учёными были созданы проекты для осуществления строительства самой грандиозной гидростанции. Создана самая мощная гидротурбина. Поэтому были накоплены большой опыт и большая практика. На основе этой практики наши инженеры имели возможность сделать обобщение и придти к более прогрессивным техническим решениям научного характера.

Сейчас я не могу сказать, инженеры каких стран разрабатывали проекты строительства Асуанской гидроплотины. Но когда их изучали наши инженеры и учёные, то считали, что можно найти более прогрессивные и экономичные способы строительства гидростанции. Следовательно, более рационально, экономически эффективнее решить эти вопросы, создать лучшие эксплуатационные условия этого гидроузла.

Я уже забыл, какие предложения и положения были заложены в проектах западных стран. Да это сейчас и не столь важно для моих воспоминаний. Потому что это относится к вопросам техники. Кто захочет познакомиться, он, конечно, это будет искать не в моих воспоминаниях. По этому поводу сейчас имеется литература, а в будущем она, видимо, войдёт в классические произведения о гидростроителях. Поэтому Асуанская плотина займёт своё место в этой технической литературе.

Египетские руководители стати ставить вопрос о том, чтобы советская делегация приехала в Египет, чтобы познакомиться на месте и завязать более тесные дружеские отношения. В то время я занимал высокое положение, поэтому, когда разговаривали со мной, то прямо говорили, что приглашают меня. Я очень хотел поехать в Египет. Это не только моя мечта, а каждого человека, который хочет знать, созерцать, прощупать жизнь других людей, а особенно египтян. Египет – это колыбель человеческой цивилизации. Поэтому он нам представлялся нечто таинственным, не разгаданным, где накоплен огромный исторический опыт человечества. На такую страну, конечно, интересно было взглянуть.

Мне было понятно, почему египтяне хотели, чтобы нашу делегацию возглавлял я. Я занимал соответствующее положение в своей стране, а они хотели завязать более дружеские отношения, преследуя свои цели, то есть получение от нас экономической помощи и поддержки политики, которую проводило и проводит египетское правительство. Поэтому они считали, что лучше всего об этом можно было бы договориться со мной.

Они приглашали приехать к моменту закладки строительства Асуанской плотины. Но я тогда поехать не имел возможности, были какие-то другие вопросы, которые меня занимали. Как я уже говорил, к нам приезжал Амер и ставил вопрос о том, чтобы мы оказали помощь, взяли на себя обязанности построить для Египта Асуанскую плотину. Были и прочие разговоры вокруг Асуанской плотины или вокруг вооружения и перевооружения египетской армии, оказания ей экономической помощи. И когда ставился вопрос о моём приезде, я всегда в шутливом тоне говорил: «Вы приглашаете меня в то время, когда коммунисты у вас сидят в тюрьмах. По вашему закону коммунисты не имеют права на легальное существование. Поэтому партия существует нелегально. Мы знаем, что она существует, знаем руководство египетской компартии и знаем, что большинство из этого руководства сидит в тюрьме. Поэтому я не хочу подвергать себя такой же опасности и составлять компанию очень хорошей компании коммунистов, которых мы уважаем и которых вы содержите в тюрьме. Всё-таки это негоже, тем более мне – коммунисту. А вы же знаете, что я коммунист. Тут не требуется каких-либо агентурных донесений. То, что я коммунист, это известно. Я боюсь угодить в тюрьму, не хочу увеличивать тюремное население в Египте». Амер всегда смотрел, качал головой и улыбался: «Нет, у вас не совсем правильная информация».