Хрустальные осколки

– Ты не раб! И никогда им не был. Ты царской крови, Высшей крови, как и твой брат. И ваш влиятельный дядя Его Святейшество Ансиэль был, мягко говоря, недоволен, когда узнал, куда его племянника направил Совет, а точнее, советник, и попросил меня позаботиться о тебе в течение семи дней. Столько времени хватило бы, чтобы восстановить силы и вернуться к своей влиятельной стае. Да, именно советник и представляет для тебя угрозу, а не директор – он бесхребетный тупица. Вот только ты свалился на мои плечи совсем не вовремя!

Эни не удивился откровениям Маттиаса. Он тихо присел рядом, но король отвернулся, не желая смотреть на своего непутевого обидчика:

– Мне было совсем не до тебя! Проверка, жадная и извращенная Элита и ты, истекающий кровью у меня на руках. Прекрасно, замечательно! – наигранно воскликнул он. В голосе звучала ирония. – Эликсир тебя спас, а не я. Я нашел его в кармане. И что же мне делать с Его юным Святейшеством? Куда прятать и под какой личиной? На тебя даже формы простой не было! Я не знал, во что тебя одеть! Я что тебе – нянька?!

Эни молча слушал, боясь взглянуть на Маттиаса.

– И я спрятал тебя, а твой дурной характер укротил муляжом контракта и временной печатью подчинения. Она действовала всего шесть дней. Ты думал, я навсегда тебя заберу в рабство? Сумасшедший?! Ты мне вообще не сдался! Я ждал момента, чтобы сбагрить тебя обратно. Я отправил тебя к Септиме. Она должна была вернуть тебя ненаглядному братцу и Первому хранителю, и вы счастливо упорхнули б на свои Небеса! Счастливый конец! Хотел бы я так сказать, но нет. Септима снова подвела меня! Не будь она дочерью моей наставницы, я бы сжег ее! Тупая дрянь!

Ругательства Маттиаса резали слух, но Эни и сам догадывался о ненадежности Лиз Септимы. Она нарочно утаила сведения о Дэвиане и расследовании на Святой горе, но попалась в глупую ловушку других огненосцев, оставив уязвимого принца в Мире людей.

– И то, что произошло по ее вине. Твое похищение… Я приношу извинения тебе лично. Как и за незапланированное путешествие по Бездне. Я просчитался, Эни, просчитался вдвойне, прошу меня простить и не рассказывать ни Первому, ни Его Святейшеству о моих ошибках. Мне и так хватает позора перед своими.

Эни молчал. Услышать извинения не от искреннего Октавиана, а от гордого и лживого Маттиаса приравнивалось к чуду. Теперь настала пора Эни преклонить голову за причиненные обиды.

– Я прощаю, – вздохнул он. Голос дрожал. – Но и вы меня простите за дерзость. Я вел себя неподобающе. Я…

– Я не договорил. Если Его Святейшество спросит тебя об обучении, то я водил тебя на судебное заседание. Как дарующий покой ты, как я вижу, прекрасно справился.

Но похвала не обрадовала Эни. Он застыл, расширив глаза. Суд – для простого небесного слуги это определение ничего не значит. Но Эни напрямую относился к роду судей-владык. Кусочки мозаики сложились в пугающую картину. Светлый Владыка – Эниан Альвах. Да быть такого не может!

Эни ничего не ответил. Маттиас подводил серьезный разговор к завершению:

– Все, что мог, я для тебя сделал. Я свой долг выполнил. А теперь прошу отправиться на мост и больше не появляться в моем мире. Никогда.

«И не надейся, я не брошу тебя, пока ты не поправишься», – хотел возразить Эни, но из уст вырвалось другое:

– Вы сказали про советника. Кто этот советник? И чем я ему так не угодил?

Маттиас ответил резко, словно затронули уязвимую сторону его темной души:

– Понятия не имею. Членов совета, что Небесного, что Темного, никто никогда в лицо не видел. Но совершенно ясно, что это – Элита. Говорят, в день выборов каждому из знати раздали по маске и мантии. И все пришли одинаковыми. Каждый получил свой порядковый номер. Выбирали Совет путем жеребьевки. Так и определили председателя Совета и советников. Но и Совет не может быть в вечном составе. Дети могут продолжать дела отцов, только каких – держится в строжайшем секрете. И сами Владыки не знают о советниках.

– Это несправедливо, – возмутился Эни. – Какой-то советник знает обо мне, подвергает опасности, пытается изжить. И продолжит это делать безнаказанно!

– Да. На верхушке не видать справедливости, Эни. Все хотят жить и наслаждаться. А кто имеет большее влияние, тот и решает за остальных.

– Но раз я племянник самого Светлого Владыки, почему он не прикажет разобраться с этим советником?

Но Маттиас лишь издевательски рассмеялся. Король хохотал так громко, что Эни начал сомневаться в уместности заданного вопроса. Хотелось возразить: «А что смешного я сказал?» – как смех перерос в хрип, а затем в кашель. Эни занервничал и дотронулся до плеча Маттиаса:

– Господин? Господин, вы слышите меня?

Но тот задыхался. Глаза расширились от страха, а вены вздулись на лице и потемнели, исказив его гримасой боли.