Хрустальные осколки

– О нет-нет-нет! – взмолился Эни. Кошмарный сон воплощался в реальность. Поддаваться панике, как и размышлять, теперь некогда. Счет шел на секунды. Пальцы нащупали в карманах лепестки, вот только Эни планировал заварить чай, а не давать Маттиасу их жевать сушеными. Но выбирать не пришлось. И как только фатальный симптом проявил себя черной рвотой, Эни поднял пораженного недугом и направился к ближайшему бассейну.

Скверна отравляла все живое, как и божественное – очищало. Только благодаря лечебным измельченным травам Мирая Маттиас не оставил тело по возвращению из Бездны. А лепестки из Райских садов полностью изменили вкус и свойства воды Ада. Эни убедился в этом, попробовав чай из роз в гостинице «Тайное желание». А ведь вода являлась проводником, и что добавляли в нее, то и получали: смерть или исцеление. И Эни собрался приложить все усилия, чтобы спасти ближнего.

– Держись, мы справимся, мы справимся, – шептал Эни, аккуратно опуская Маттиаса в неглубокий бассейн. И пахучая вода неохотно поглотила бесчувственное тело, оставив шею нетронутой. Мокрые ладони зачерпнули по горсти бутонов из карманов и разбросали по импровизированной купальне. Коснувшись водной глади, райские цветы засияли золотом. Увиденное очаровало бы Эни, будь то простая прогулка по саду, но никак не в минуты отчаяния. Слуга погрузился в воду следом, и пламя погасло. Тьма заполнила земли, лишив живительного тепла.

Райские бутоны плавали мертвыми рыбами, освещая погруженное в воду тело. Эни добрался до Маттиаса и прижал к себе. Сердце разрывалось от крика.

– Нет! Нет! Прошу, не оставляй меня! Не оставляй! – всхлипывал Эни. Чуда не произошло. Цветы оказались светящейся декорацией, лишенной лечебных свойств.

– Пожалуйста, позволь мне послужить! Пожалуйста, – отчаянно умолял Эни, погружая Маттиаса под воду, надеясь, что тот наглотается розовой воды и очнется. Раз за разом с плеском в душе тлели остатки веры в удачное исцеление. Но черные вены не исчезли с изможденного лица, как и рубиновые глаза не распахнулись.

– Пожалуйста, живи! Я не буду петь тебе молитвы! Я не пущу тебя! Не пущу! – дрожал голос от истерики.

Слезы ручьями стекали по щекам, смешиваясь с водой из бассейна. Надежда покидала Эни, как душа – тело ближнего.

От разрывающего сердце горя мерещились чужие крики. Эни касался губами холодной переносицы, пытаясь вдохнуть в лунную печать хотя бы частичку жизни. Но ближний так и не открыл глаза. И тогда Эни отчаянно закричал, будто Маттиас мог услышать его безутешный плач:

– Мой дорогой Маттиас, прости меня за все! Я был так глуп и неблагодарен, что судьба решила забрать тебя навечно. Я так и не успел тебя поблагодарить за все… – признался он, и тут его внезапно ослепила трехцветная вспышка. Не успевший остыть воздух нагрелся и разжег угольки потухшей надежды.

Он явился дерзким пламенем. Агни послушно обвилась вокруг хозяина, подобно змее. Эни завороженно замер, наблюдая за возвращением спасительного тепла в погибающий мир. Лукиан остановился у водоема и, звонко выругавшись в излюбленном стиле, рухнул на колени от бессилия.

– Лу! – позвал Эни, прижимая Маттиаса сильнее.

– Какого святодеятеля! – прохрипел друг. – Он обещал мне, что не помрет! Какого благонравного здесь произошло! Почему ты не спас его?!

Эни не знал, что ответить. Он не собирался отпускать душу Маттиаса из тела. Эни уже жалел, что ничем не привязал его и изучение запретных практик оказалось пустой тратой времени. Он обреченно вздохнул, глотая с солью горечь предстоящей скорби, как вдруг свечение цветов померкло. Красные лепестки почернели, впитав скверну. Вода стала кристально-прозрачной, как купальни Райских островов. Сладкий запах роз забился в ноздри и разогнал приятное тепло в груди. И на глазах недоумевающего Лу Эни погрузился с Маттиасом под воду, пока сам не начал захлебываться.

«Ты будешь жить! Мы справимся! Мы справимся!»

Эни вынырнул из бассейна, жадно глотая цветочный воздух. Маттиас не издал ни звука. Но черная паутина смерти смылась с лица, вернув прежний облик, и губы побагровели…

Маттиас

Он очнулся в своей постели. Непривычная дрожь пробежала по телу. Маттиас никогда не мерз. Он был горячим, как потрескивающее в камине полено. Горел факелом целую вечность, согревая собственный мир. И теперь Его Темнейшество ощущал себя погасшей свечей.

«Где мое пламя?» – ощупывал себя он. Пальцы судорожно коснулись переносицы. Бугорок в виде полумесяца еще чувствовался. Лунная печать, связывающая правителя с миром, осталась, как и голоса напуганных жителей. От их криков разболелась голова.

«Что происходит! Что со мной?!» – недоумевал Маттиас. Невообразимо, чтоб огненный предок лишил своей всемогущей силы послушного и ответственного потомка.

Агни – его отец, его сила и смысл жизни – предал его, как и все бессмертные. Единственная, кому он доверял, сбежала пугливой девчонкой из неугодного тела. Ничто не вечно, даже собственное пламя. Ах, до чего же иронично!