Хрустальные осколки

– Тогда нам следует вернуться. Травами и плодами заведует дядюшка Аскле. В Раю же все целебно, дорогой Окто, – поторопил Эни.

И от нежных слов черное сердце дрогнуло.

«Дорогой Окто», – никто не называл его с таким трепетом. Привыкший к «Восьмерке» и «Восьмому», он не знал другого. Откуда в этом наивном мальчишке так много почтения к едва знакомому существу? Неужели все небесные слуги такие добрые?

Но ответ парил в воздухе, наполненном ароматом роз. Эни провел Октавиана до сада, а сам отправился к Аскле. И пока добродушный знакомый выпрашивал у божественного лекаря семена фруктовых деревьев, гость жадно обрывал кустарники. Руки набивали карманы мантии душистыми цветами и лепестками. Хотелось забрать как можно больше даров всеисцеляющей райской природы с собой.

Эни прибежал к Октавиану, сияющий от радости, а в руке бледнел льняной мешочек.

– Дядюшка Аскле разрешил! – победно произнес он и протянул подарок гостю. – Вот, это тебе, мой дорогой друг. На память из чудесного Рая!

– Я признателен, – ошеломленно поблагодарил Октавиан, приняв мешочек. Искренность и лучезарность мальчишки удивляла все больше и больше.

«Ты столько делаешь для меня, когда и понятия не имеешь, кто перед тобой. Насколько мы разные, Эни».

– Только обещай мне, что создашь такой же чудесный сад.

– Обещаю, – кивнул Октавиан и нерешительно спросил: – А ты… придешь в мой мир посмотреть на него?

– Конечно! Если ты пригласишь, – согласился Эни. Его улыбка освещала и так благостное место. Октавиан не ощущал себя брошенным, как после отказа Мелиссы, но догадывался, как отреагирует небожитель, если узнает о заброшенном и диком мире.

Как вдруг раздался чужой резкий голос за спиной:

– Эни, вот ты где! Я искал тебя!

Октавиан повернулся и сквозь капюшон уткнулся в контрастное синее одеяние незнакомца. Выраженная челюсть указывала на властный характер, а спадающие хаосом на лоб короткие пряди говорили о легкомысленности. Шея и запястья тяжелели от бусин. От ярких красок рябило в глазах. Юноша казался диковинным, как и цвет его волос – темно-синий, если бы небесная лазурь потемнела на несколько оттенков. Прозрачные глаза божества с любопытством скользили по притворщику. Цветочный воздух разбавило напряжение.

– Здравствуй, Ниро! – поприветствовал Эни и указал на Октавиана. – А это Окто, мой друг. Он не так давно на Райских островах. Окто, это Ниро. Тоже мой друг. Ниро живет здесь, а еще он создает волшебные иллюзии и умеет стирать память! И плетет чудесные украшения!

Эни рассказывал о своем приятеле так увлеченно, что начало подташнивать.

– Есть такое. А ты что умеешь? – поинтересовался Ниро. Октавиан не стал отпугивать небожителей и солгал:

– Ничего не умею.

– Скромность обогащает, не так ли? – отметил Ниро. Но Октавиан молчал. И тогда синевласый позвал Эни смотреть новые украшения:

– Я там всяких разных браслетов насобирал и ожерелья. А еще серьги. Хочешь, покажу?

– Хочу, – отозвался Эни. – И Окто пойдет с нами, правда?

Октавиан неохотно согласился. Он чувствовал себя лишним. Но раз Эни позвал, то глупо отнекиваться.

Юноши покинули Райские острова. Всю дорогу до ярмарки синевласый Ниро не затыкался и как павлин махал ярким хвостом, хвастаясь достижениями за неделю в ювелирных делах и создании иллюзий. Раздражал. И Октавиан мысленно скалился, пока ноги вели его в такт шагам небожителей. Эни шел посередине, держась за руки с друзьями. Октавиан так и не понял значение слова «друг». Возможно, Эни когда-нибудь объяснит ему, если они встретятся снова.

Шумные улицы пугали. Небожители, избалованные роскошью, примеряли дорогие ткани и украшения. И Октавиан был готов провалиться под те же облака, оказавшись у богатого прилавка с цацками. Гость следом за Эни вежливо поздоровался со златовласой богиней в синем драпированном платье. Октавиан мог бы прикупить госпоже Люксирии подарок из Царства богов. Но ничто из представленных украшений не удержало его внимания. Топазы и бриллианты казались бледными. Но большие глаза белокрылого друга успели зацепиться за серебряную подвеску из кристаллов. Камни выглядели прозрачными и уступали ограненным самоцветам, украшающим короны и ожерелья. Но Эни не отрывался от подвески. И было что-то в тех камнях похожее на небесного мальчишку. Такие же хрупкие и светлые. Богиня заметила интерес Эни и начала рассказывать об украшении:

– Вижу, тебе приглянулся хрусталь, Эни. Это камень чистоты и твердости в намерениях. Еще он исцеляет и дарит умиротворение. Но я бы предложила тебе что поярче. Подвеска эта давно пылится у меня. Хозяйка отдала ее заменить потерянный камушек, но так и не забрала.

Октавиан откашлялся и обратился к богине-ювелиру:

– Госпожа, я бы хотел приобрести ту серебряную подвеску с кристаллами. Могу я узнать ее цену?

Златовласая заулыбалась. Но по ее голосу Октавиан догадался, что подвеска не представляла для нее такой ценности, как ожерелье или серьги из топазов.

– Четыре золотых, юный господин.