Хрустальные осколки

– Вижу, как ты заметил.

– Я рад, – улыбнулся Эниан и добавил: – Я переживал за тебя. Ты не выходил из шатра.

– Со мной все в порядке, – отрезал Октавиан. От внимания белокрылого начало потряхивать.

– Я хотел проведать, но не хотел мешать вам с Мелиссой, – оправдывался Эниан. Он спрятал взгляд под пушистыми ресницами и робко продолжил: – Прости, если подумаю плохо о тебе, но… Ты не обижал ее? Она… кричала.

Предположения неграмотного в любовных делах небесного слуги вызвали язвительный смех.

– Кричат не только от боли, знаешь ли, но и от удовольствия тоже… – стал посвящать во взрослые дела Октавиан, как щеки юного собеседника побагровели. – Вырастешь и тоже начнешь развлекаться. Может, какая из богинь приглянулась тебе?

Эниан поджал губы и отвернулся к розам. Голос опустился на тон:

– Никакая не приглянулась. Они мне все как старшие сестрицы.

– Но красивые же, – подколол его Октавиан.

– Красивые. Но все же лишь сестрицы.

– И неужели не хочется развлечься с ними? В Раю же все наслаждаются, верно?

– Мне неинтересны удовольствия. Я служить хочу, – упрямился Эниан.

– Вырастешь и изменишь свое мнение. Женщины дурманят похлеще вина. Хлебнешь разок и не остановишься.

Но белокрылый не собирался сдаваться:

– Я не хочу ни женщин, ни удовольствий.

– Тогда чего же ты хочешь? Я могу исполнить любое твое желание!

Эниан с надеждой взглянул на притворщика:

– Меня волнует только мой брат. Он болен и не может проснуться. Если ты умеешь исцелять…

– Ох, нет! – перебил его Октавиан. Меньше всего он разбирался во врачевании. – Я не умею.

– Тогда мне не нужно ничего, мой друг.

«Вот же глупец!»

Святость белокрылого раздражала. Было б куда приятнее, если бы тот помалкивал.

– А как тебе Райские сады? Тебе нравится здесь? – поинтересовался Эниан.

– Сады… – повторил Октавиан, вздохнув. Насладиться уникальностью райской природы он не успел.

– Ты, наверное, так и не увидел ничего. Идем, покажу тебе свои любимые места! Сначала покажу сады, а затем водопад, – предложил Эниан и повел гостя за собой. На пути к неведомым садам кустарники сменились фруктовыми деревьями. Спелые плоды и ягоды соблазнительно свисали с веток. Эниан сорвал крупный вытянутый плод и протянул его Октавиану:

– Угощайся! Это манго. Я поил тебя нектаром из него.

Октавиан кивнул и принял угощение.

Эни показывал причудливые скопления цветов на земле – клумбы и мраморные скульптуры и колонны. Прохлада фонтанов зазывала искупаться, но Октавиан боялся выдать себя, ведь об истинном обличье гостя знали только госпожа Камелия и ее прислужницы. Пройдя уютные беседки и полупрозрачный пруд с очередной живностью, которую Эниан обозвал рыбками, юноши оказались на лугу. Воздух напитался влагой потока воды, объятого могучими скалами. Эниан уселся средь цветов и позвал Октавиана. Тот расположился возле белокрылого, продолжая сжимать пальцами манго. Шум так называемого водопада успокаивал. На лице Эниана сияла блаженная улыбка.

– Это мое любимое место. Я чувствую себя здесь таким умиротворенным и счастливым!

Октавиан молча уставился на угощение. Он и не помнил, был ли он когда-то счастлив, разве что в постели с Мелиссой. Разные все же у него с Энианом представления о счастье.

– Тебе нравится здесь, мой друг? Ой, я совсем забыл представиться! – Щеки побагровели, и его смущение позабавило Октавиана. – Я – Эни, а ты?

– Я Восьмой, или Октавиан, – сухо ответил он и с жадностью впился в гладкую кожу плода. Медовый сок потек по губам. Эни продолжал вглядываться в пустоту и улыбаться, как дурачок.

– Рад знакомству с тобой, Октавиан. Буду звать тебя Окто.

Гость догрыз сладкую мякоть до косточки. Перекус восполнил силы. Казалось, тело окрепло, а зрение стало острее. Октавиан заканчивал с угощением. Эни блаженно пребывал в себе. Неустанно шумел водопад. Каждый молчал о своем, и в этом таилось хрупкое очарование.

– Эниан, Октавиан. Наши имена заканчиваются одинаково. И это так интересно… – зевая, нарушил тишину Эни. Гость задумался.

В беззаботных речах небесного слуги прозвучала нотка трагизма. Но сам Эни уже мирно сопел, пока Октавиан крутил обглоданную косточку и размышлял. Святоша уже не раздражал, напротив, рядом с ним царило спокойствие.

– Я тоже рад, что встретил тебя, Эни, – признался Октавиан, и его белокрылый знакомый проснулся. Его неловкость снова окрасила щеки и заставила Октавиана улыбнуться.

– Прости, я… Я не помешал тебе? – поежился небожитель.

– С чего бы ты мне мешал? – удивился Октавиан. Большие глаза собеседника рассматривали косточку.

– Ты ведь можешь посадить ее в землю, и вырастет такое же дерево.

– Правда? Такое возможно? – не верил своим ушам Октавиан. Неужели он сможет забрать кусочек Рая себе и создать нечто прекрасное? И тогда Мелисса задумается над своими словами и станет его богиней, а затем и женой.

– Конечно! – обрадовал Эни.

– А если я хочу… свой собственный сад? – не унимался он.

– Это же замечательно! – сияя, воскликнул Эни и вскочил. – Я могу достать тебе семена, если хочешь.

Предложение белокрылого воодушевило и наполнило Октавиана энтузиазмом.

– Хочу, очень хочу!