Хрустальные осколки

Лиз остановилась у выхода из здания, вручив Эни пакеты с покупками. Пришлось играть роль вешалки.

– Мне надо их наказать. Никуда не уходи, я быстренько! – обнадежила Лиз и отправила в рот Эни обслюнявленный чупа-чупс.

Тот промычал в ответ, и брюнетка грациозно выпорхнула из здания. Ручки бумажных пакетов впивались в ладони. От приторной сладости тошнило, как и от парфюма проходящих мимо покупателей, а ноги и руки тяжелели. Хотелось упасть на мягкий диван и забыть этот позорный поход по магазинам. Как вдруг распахнулись двери, и чуткий слух зацепился за писклявый голос:

– У Кэнди получилось отвлечь стражницу. Мальчишка где-то рядом. Нам сказали просто схватить его. Ах, так это ты!

Эни поднял глаза и остолбенел. Брюнетка с губами на пол-лица пожирала его взглядом. Ласт. А ее напарник напоминал скалу, обтянутую глянцевой кожей.

– Похож на девчонку, и глаза большие аметистовые, – подтвердила Ласт и коснулась щеки Эни, заставив того съежиться. Храбрость успела покинуть его еще при виде телохранителя Ласт.

– Интересно… – Ласт вытащила конфету у дрожащего Эни изо рта и продолжила: – Ты такой же сладкий, как этот чупа-чупс, а, малыш?

Эни не успел отреагировать, как крупный кулак прилетел ему в лицо, и в глазах потемнело.

– Думаешь, я забыла? За все надо платить…

* * *

Аппетитно пахло свежеиспеченной сдобой. Яркий аромат специй и трав танцевал у ноздрей, а желудок исполнял жалобные серенады, надеясь на милость хозяина. Хотелось есть, очень.

Голод все же подтолкнул к выпечке. Эни отломил кусочек хлеба и окунул мякоть в овощной соус. И стоило поднести перекус ко рту, как что-то обожгло глаза.

Повязка сгорела, и Эни очнулся. Всевозможные яства дразнили неискушенный желудок: румяные пироги, пряное рагу и искусно расставленные закуски. Только главным блюдом был сам он, прикованный к столу. Сердце подскочило к горлу, ускоряя дыхание. Пленник дернулся, пытаясь скорее пробудиться от кошмара, но цепи зловеще зазвенели, вырывая из полуобнаженной груди вопль:

– Отпустите меня!

Принаряженная Ласт расхохоталась. Вокруг нее сидели кудрявая брюнетка с крупными серьгами-кольцами и широкоплечий мужчина, тот самый, кто разбил Эни нос. Коварные огненосцы притворялись интеллигентными гостями на пышном празднестве, но все происходящее напоминало Эни похороны в людских традициях.

– Знаешь, малыш… Ты миленький, и я бы хлестала тебя, пока не сдохнешь. Но раньше я не знала, кто ты такой. А теперь знаю, – улыбнулась Ласт. Когтистая рука потянулась к декольте вечернего платья и вытащила белый свиток.

«Что это? Откуда он у нее?»

– Эниан, да? – мелодично протянула она, заставив пленника замереть от ужаса. – Ты у нас, оказывается, не только дерешься, но и законы нарушаешь.

– Я ничего не нарушал и не нарушаю! Отпустите меня! – кричал он, звеня цепями гимн протеста.

– Но здесь пишут, что ты – предатель рода и своего воздушного царства!

– Это ложь! – завопил Эни. Незнакомцы ответили смешком.

Ласт раскрыла свиток и принялась громко и торжественно читать:

– «Эниан, воспитанник Като Гладиуса и помощник Его Святейшества директора Департамента Аэлии Асари, уличен в предательстве Небес и службе Малию Четвертому. Эниан Гладиус был отправлен на Первый уровень Ада по поручению Небесного совета, но на Небеса так и не вернулся. Позже он был обнаружен в составе оскверненной свиты Малия Четвертого. Согласно статье семьсот семьдесят семь Небесного закона, «небесному слуге воспрещается служить правителю Ада». Предательство Небес и Его Святейшества карается пожизненным изгнанием. В связи с вышеизложенным, Эниан Гладиус лишается статуса помощника Его Святейшества директора Небесного Департамента Аэлии Асари и небесного слуги в целом и подлежит изгнанию».

Обвинения вонзились колом в сердце. Эни отказывался верить услышанному и закричал изо всех сил:

– Вы лжете! Это неправда! Не может быть правдой!

– Как же, это просили тебе передать. На Небесах тебя уже не ждут, малыш, – ухмыльнулась Ласт и повернула Эни обвинительный акт.

Золотая печать Небесного совета в виде пяти крыльев, обрамляющих круг, грозно засверкала в свете зажженных свечей, а от вида аккуратно выведенной подписи господина Аэлии защипало в глазах. Ошибки быть не могло. Обвиняемого осудили втихую. И даже не попытались вытащить его из цепких пальцев хитрого Маттиаса. Эни просто вычеркнули, будто лишнее слово, из черновика Небесной рукописи. Обида на самого себя и на Небеса неистово душила.

– Кто просил передать? Откуда у вас это?!

– Какая разница! Тебе это не поможет, малыш. Никто не поможет.

Невыносимая боль скатывалась слезами по щекам. Он больше не вернется на Небеса и не увидит ни Дэвиана, ни Като. Он так боялся опозориться перед семьей! Как его предательство воспринял Като? Он наверняка разочаровался в воспитаннике либо вовсе отрекся от него. А Дэвиан? Откажется ли от него любимый брат? Сердце треснуло пополам который раз. Но именно сейчас жить не хотелось. Нестерпимые пытки поджидали не в палящем зное Ада, а на празднично украшенном столе. И, казалось, самое худшее уже случилось, но издевательства продолжились.