Хрустальные осколки

Свет неоновой лампы окрашивал висящие на стене фотографии прошлых веков в родной кроваво-красный. Люксирия любила позировать со своими шестью дочерьми в элегантных нарядах. Вот старшая Прима, с вечно надменным взглядом, заняла должность матери – Верховного исполнителя желаний – и забрала во владение сеть гостиниц в городе Удовольствий. Секунда, Терция и Кварта удачно вышли замуж и перебрались в город Науки, а Квинта и Секста остались помогать матери в Мире людей.

Про Септиму Маттиас вспоминать не хотел, да и ее глуповатое лицо не мелькало на фото. Более того, она стала белой вороной в стае, предала свой род. Шрамы обид проросли колючими кустарниками в темной душе Его Темнейшества, и пока некому навести в его сокровенном саду порядок…

Тем временем Люксирия закрыла дверь и прервала королевские мысли. Изящные пальцы потянулись к пачке сигарет, и Маттиас заботливо помог наставнице прикурить и сам засмолил. Она грациозно уселась в кожаное кресло и скрестила длинные ноги, но при всей ее величественной позе в янтарных глазах читалось беспокойство.

– Мне больно на него смотреть…

Накрашенные губы выдыхали дым. Маттиас заметил, как маленькая рука затряслась. Хотелось накрыть ее своей и успокоить дрожь. Люксирия опустила взгляд и продолжила:

– Он такой напуганный и потерянный.

Маттиас кивнул.

– Мое сердце просто разрывается! Они ведь так похожи! Дэйви мне показывал его на фото…

Имя красноволосого вызывало тошноту, и Маттиас только из уважения к наставнице не показал отвращения. Он молчал только ради нее.

– Я не могу оставить Эни здесь. Ему нужны покой и защита, – заявила Люксирия.

– Переживаете за него? – не выдержал Маттиас, сжимая пальцами тлеющую сигарету.

«Если мальчишка пострадает, то пострадает и любовничек», – мысленно съехидничал он. Единственное, с чем не получалось смириться, – выбор наставницы. Казнь красноволосого остается утопией, ведь его и пальцем тронуть нельзя. И не только Первый хранитель мозолил глаза. Подступиться не давали многие, и не только влиятельные поклонники молодого и обаятельного подонка…

– Не больше, чем за тебя, – прервала его мысленное негодование Люксирия и стерла окурок в пыль. – Ты для меня особенный. И останешься таким до моего последнего вздоха.

Маттиас улыбнулся и отвел взгляд:

– Прошу.

– Я всегда боюсь за тебя, зная, в каких кругах ты вращаешься. Там ведь одни лицемеры! Сначала улыбаются, а потом вонзают нож в спину. Я бы никому не доверяла.

Хотелось обнять ее и убедить в обратном, но он продолжал послушно стоять напротив, выдыхая табачный дым в сторону.

– Прошу, госпожа, не сообщайте ему ничего о случившемся.

– Я знаю, что делать. А ты забери Эни и запрись в замке. Возьми выходной. И прошу тебя, ни в коем случае не спускайся в Бездну.

– Я и за десять баллов Межмирового рейтинга туда не спущусь. Не переживайте.

Докурив сигарету, он едва не забыл про находку. Вытащил свиток и положил на глянцевую поверхность письменного стола.

– Передайте это Первому. Не сообщайте, от кого. И не говорите Четвертому, – попросил он и коротко поклонился. Люксирия одарила нежной улыбкой на прощание. На языке вертелось слово, которое каждый раз хотелось произнести. Но оно разрушило бы прочную стену иерархии, хоть и звучало таким теплым и родным: «Мама…»

Он вышел в коридор и направился в дальний номер. Осторожно приоткрыл дверь и увидел мальчишку. Тот свернулся калачиком, обняв себя руками. На бледной, как молочный опал, коже просвечивались затянувшиеся порезы. Он выглядел беззащитным и вызывал только… жалость.

Маттиас уверенно вошел в комнату. Завидев Его Темнейшество, Эни спрятал лицо в ладонях и съежился.

– У-у-уходите. Оставьте меня, – проговорил он дрожащим голосом.

– Возвращаешься в замок, – скомандовал Маттиас и сбросил мантию на кровать. Эни вопросительно округлил глаза, засмущался. – Одевайся и выходим. Здесь тебе делать нечего.

«Как и в моем замке».

Мальчишка мешкался. Но Его Темнейшество не стал ждать и сам укутал того мантией.

– Не пойду! Не трогайте меня! – сопротивлялся Эни.

Но Маттиас не послушал его, да и зачем? Он закинул мальчишку на плечи и направился в свой номер-люкс, предназначенный Люксирией только для него. Оказавшись в прихожей, Его Темнейшество прокусил палец и начал выводить на зеркале пароль кровавыми линиями. Последний символ открыл портал, и, предвкушая горячую ванну и мягкую постель, Маттиас сделал шаг вперед, но уткнулся взглядом в подол элегантного бархатного платья. Рубиновые глаза осуждающе сверкали.

– Ну и где тебя носило? И где слуги? Почему замок пустует?! – ворчала властительница огня. Половина достающих до талии кудряшек спрятались в пучок, а две пряди игриво свисали, вытягивая ее щекастое лицо. Лукреция Малий Пе Фенде могла похвастаться пышными формами и взрывным характером. И сейчас она прожигала в брате дыру.

Маттиас едва не уронил Эни. Лу пришла не вовремя, да и ее хамский тон раздражал.

– Это я тебя должен спросить, где приветствие и какого благодетеля ты явилась! – оскалился Маттиас. Он планировал побыть один. Мальчишка пусть отдыхает в другой комнате и набирается сил.