Хрустальные осколки

– Симпатичное платье, – отметил Маттиас, разглядывая пайетки на вечернем наряде Ласт. Пышная грудь так и порывалась выскочить из глубокого декольте. Но внимательный взгляд привлекло бриллиантовое ожерелье. Блеск камней на шее простушки родом из города Удовольствий ослеплял. В мире Его Темнейшества подданные не носят украшений – не позволено. А здесь перед ним сидит такая роскошная женщина, будто росла ухоженным цветком за золотыми стенами. – Но я что-то не припомню, чтобы ты носила бриллианты. Украла или подарили?

И после колких слов щеки лгуньи залились пунцовой краской.

– Господин, они заплатили… много заплатили, – созналась Кэнди. Ее шелковое платье не уступало в элегантности.

Маттиас покачал головой. Какие же алчные твари ему служат! Подавай им пищу, кров, образование, работу, а они еще смеют кусать кормящую руку. Мало им, глядите-ка!

– И вы хотели отпраздновать выгодную сделку, – подытожил он.

– Мы никогда ничего не праздновали, Ваше Темнейшество. Это наш первый банкет, – призналась Кэнди, пока Ласт стыдливо молчала.

– Тогда давайте отпразднуем, раз такое дело! – торжественно предложил Маттиас. Рука потянулась к заветному, оставленному на десерт алкоголю. Он откупорил бутылку, высвобождая яркие нотки сливы и винограда. Манящий аромат подталкивал пригубить прямо из горла, но Его Темнейшество всегда славился гостеприимством и сначала, как воспитанный хозяин, был обязан напоить гостей. Он схватил бутылку и отправился к дамам: пусть попробуют элитный напиток первыми.

– Ты же послушная девочка, Ласт? И не сможешь отказать своему господину, – обратился Маттиас к лгунье. Та лишь закивала, вытаращив глаза. – Тогда открой ротик, я тебя напою.

Она запрокинула голову и разомкнула пухлые губы. Бордовая жидкость вылилась на лицо и зашипела. Ласт заорала не своим голосом, а Маттиас лишь рассмеялся, ведь королевское чутье не подвело его. Белокрылые не уступают огненосцам во лжи и коварстве.

– Первое правило – никогда не пить и не есть ничего из другого мира. Вдруг там окажется… святая вода!

Маттиас наслаждался воплями ненасытной твари. Нечего трогать своими грязными когтями его собственность!

– Второе правило – не связываться с небожителями. Неужели ты забыла наш кодекс? Мой прадед что, зря составлял его? – доставал он страдающую Ласт. Небесное вино прожгло ее кожу, и ранее запоминающиеся черты лица теперь напоминали красно-бурую массу.

– Следующая! – крикнул он и направился ко второй предательнице.

– Я… я предупреждала ее, что это все плохо кончится! – оправдывалась дрожащим голосом Кэнди. Ее янтарные глаза округлились, моля о пощаде.

– И? Зачем же ты пошла за ней? Могла ведь сначала мне сообщить, мм? – отчитывал Маттиас.

– Я не виновата! Они не послушали меня!

– Повторю еще раз, для особенных: почему ты пошла за ней?

Кэнди брезгливо отвернулась от обезображенной напарницы и промямлила:

– Она сказала, что мы разбогатеем.

Маттиас покачал головой.

– Ах, Кэнди. Ты была верна мне столько лет… И посмела меня огорчить. И дело вовсе не в том, что тебе захотелось золота. Все хотят богатства и жить без забот, – вздохнул он. – Но, видишь ли, тот мальчишка – он мой. Я его хозяин. Вы все трое хотели отобрать мою добычу, мою собственность. Разве я прощу вам это?

Кэнди расплакалась.

– Мы не знали, что этот мальчик ваш! Нам сказали просто поймать его и не выпускать. Но он приглянулся Ласт, и она не захотела им делиться, – оправдывалась она. Черные от туши слезы стекали по щекам. – Простите, господин! Пощадите, пожалуйста!

– Пожалуйста, – холодно произнес Маттиас и повторил наказание.

Под дикие вопли бывшей подданной он зашагал к Вайсу.

Тот заерзал на стуле. Маттиас встал перед похитителем, наклоняя бутылку.

– Ты ведь самый смышленый из них. Что тебя заставило оступиться? Тоже золото? – спросил он.

Вайс замешкался:

– Господин, я ошибся. Эта дура запудрила мне мозги. Простите меня, Ваше Темнейшество! Я бы никогда вас не подвел!

– Но подвел же.

Обвинение обескуражило Вайса. Маттиас цокал, качая головой.

– Как же так! Как же так, Вайс…

Вино выплеснулось на ремень предателя. Жидкость, шипя, расплавила и шелк рубашки, и кожу под ней. Под неистовый рев Его Темнейшество продолжал наказание, пока святая вода не прожгла тело Вайса насквозь. И после чего опустевший сосуд со звоном упал на лакированный паркет.

– Алчность губительна. Жаль, вы не усвоили урок, – подытожил Маттиас и щелкнул пальцем. Алое пламя яркой стеной окружило зал.

«Сожги все дотла!» – мысленно приказал он и гордой походкой направился к выходу.

Эниан

Он очнулся на мягкой постели. Порезы успели зарубцеваться, а его расколотая душа – еще нет. Глаза ослеплял призрачный блеск зловещих столовых приборов, а обнаженной спиной он чувствовал твердость стола. Голова тяжелела от эха собственных криков. И пленнику повезло: бесконечный кошмар прервали появившиеся Лиз и Маттиас, но почему-то господин назвал ее иначе, другим именем. Эни слышал лишь их голоса:

– Септима, отнеси его к наставнице! Быстро!

– Может, прекратишь мне приказывать! Я не люблю, когда мне приказывают мужчины! – не слушалась она.