Худяков

«Такие бедствия не останавливали, однако, моего археологического жара, — подтрунивал он позже над собой, — я даже задумал издавать специальный журнал по народной поэзии: истинное безумие для человека, не имеющего гроша!»^{45} Действительно, в делах Петербургского цензурного комитета В. Г. Базанов нашел прошение Худякова, датированное 17 сентября 1862 года, о разрешении издавать журнал «Сказочный мир», первую книгу которого он рассчитывал выпустить уже в ноябре того же года. К прошению была приложена и программа журнала. В нем предполагалось печатать исследования по фольклору и материалы как русской народной поэзии, так и устного творчества других народов. Библиография трудов по этой проблематике должна была составить последний отдел журнала.

Однако ходатайство Худякова не встретило отклика в бюрократических сферах. Министерство внутренних дел вкупе с III отделением сочли «неудобным вообще вверять студентам, до воспоследования новых правил книгопечатания, издание журналов»^{46}, Замысел Худякова не состоялся.

Гонимый нуждой, молодой ученый пытался было устроиться на государственную службу — поступить на должность дежурного в Публичную библиотеку. Но и эта попытка кончилась ничем.

Специалист по славяноведению профессор И. И. Срезневский, один из крупнейших ученых того времени, убеждал Худякова, что перед ним один только верный путь — держать экзамены на кандидата в Петербургском университете, и обещал, что все отметки будут поставлены без опроса. Но до экзаменов надо было дожить — они бывали в конце весны, а впереди была еще зима 1863 года.

Выручило Худякова пособие Литературного фонда. Но ушло оно на новые типографские расходы. Худяков выпустил книгу «Материалы для изучения народной словесности». В нее входили болгарские, сербские и финские сказки, полученные от профессоров Ф. И. Буслаева и В. И. Григоровича, записи сказок Потанина и исследование самого Худякова «Смерть Святогора и Ильи Муромца». Очевидно, это были материалы, намечавшиеся в первую книгу «Сказочного мира».

В это время Потанин представил Худякова в Русское географическое общество, где имелся особый Этнографический отдел, который и поручил ему составить свод русских загадок. Худяков с присущим ему пылом принялся за работу. А Срезневский по-прежнему настаивал на своем. «Да бросьте вы свои загадки, — убеждал Срезневский, — выдержите лучше на кандидата. Вы еще молоды: двадцати одного года вы будете кандидатом, двадцати двух — магистром, двадцати трех можете быть доктором, двадцати четырех — академиком»^{47}. Он видел в Худякове вполне зрелого ученого, человека выдающегося таланта, которому ничего не стоит сделать блестящую научную карьеру. Но Срезневский не разглядел главной черты в характере Худякова: его интересовала наука сама по себе, а не ученая карьера, какой бы заманчивой она ни была. Он не способен был и на другое — для личной выгоды бросить на полпути начатое дело. «…Экзамены начались, а я все сидел над загадками…»^{48} — писал Худяков.

«Великорусские загадки» в издании Этнографического отдела Русского географического общества были последним публикаторским трудом Худякова. Изданию было предпослано его же обширное предисловие. Тогда же Худяков напечатал в разных журналах несколько научных статей по проблемам устного народного творчества, в которых были изложены и его теоретические взгляды. Статьи эти, так же как и «Великорусские загадки», вышли уже в то время, когда молодого ученого стали волновать другие вопросы, заслонившие собою фольклористику. На этом закончился первый этап его служения науке.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ В МИРЕ НАУКИ

…Ни наука, ни эрудиция не могут служить для свежего и ясного ума помехою сочувствовать народным страданиям, бороться против деспотической власти и принести себя в жертву своим общественным убеждениям. Научные занятия служат маскою для нравственного индифферентизма лишь таких людей, которые были бы индифферентистами и вне всяких занятий наукою.

И. А. Худяков, Опыт автобиографии, Женева, 1882. Предисловие издателей.

Срезневский не зря рисовал перед Худяковым блестящую карьеру ученого. То, что было им сделано к двадцати двум годам, всего за каких-нибудь четыре с небольшим года, явилось весомым вкладом в изучение устного народного творчества.

Что же нового внес Худяков в эту область научного знания?