Художник

— Гарнию и Тате. Они учили меня и вытягивали, развивая мою магию. Поэтому я и получился немного другим, отличным от братьев. Когда, еще будучи ребенком, я стал давать дельные советы Эрнаандо, он постепенно начал прислушиваться ко мне, замечать, что я существую. Так что не всегда мы были самой дружной тройкой на свете.

— А меня брат очень любил… Уходя в этот мир, я познакомил его с женщиной, с которой, надеюсь, у него много общего. И он не станет скучать обо мне. Может, — Иржи тихо шмыгнул носом, — у него родится сын, которого он назовет Иржиком…

Альеэро поднял голову:

— Ты ревешь?

— Нет, просто соринка попала в глаз.

— Вот и не реви. А в жизни так бывает очень часто: ты хочешь обратить на себя внимание, кричишь в пустоту: вот он я! Я живой, я люблю вас! Но тебя никто не слышит. Ведь те, к кому обращен твой призыв, тоже добиваются чьего-то внимания и участия. Это игра, малыш… а мы в ней — пешки.

Иржи встал с кровати и подошел к лежащему Альеэро.

— Спасибо тебе за все. — Держась за край, он присел на корточки рядом, чтобы глаза их были на одном уровне. — За твое тепло. За то, что не бросаешь… За твою любовь, Альеэро.

Тот повернулся и приподнял голову. В ореховых глазах плавали золотинки.

— Это тебе спасибо, маленький Иржи. — Он протянул руку и положил длинные пальцы на ладонь парнишки и легонько пожал. — Рядом с тобой оттаивает мое сердце…

Рано утром, как только озеро очистилось от тумана, Иржи уже шел на встречу с Татой дописывать ее портрет. Девочка сидела на камне и меланхолично грызла травинку.

— Привет, я думал, что ты придешь позднее!

— А мне все равно. Я же не барышня, а ты не будущий муж.

Она изменила позу и села так, чтобы Иржи было удобней работать. Тот снова подготовил краски и начал рисовать, вкладывая в портрет магию, чтобы сегодня все закончить, поскольку вечером он уже должен быть в Академии. Каникулы, не успев начаться, стремительно завершились.

— Ты его не бросишь? — Вдруг нахмурила Тата бровки.

— Что ты этим хочешь сказать?

— В твоем разуме еще жив человек. А люди — жестоки. Увлечешься какой-нибудь красоткой с далекого южного побережья…

— Тата! — Иржи отлепил взгляд от картины и заглянул девочке в глаза. В них было столько боли и печали… — Ты влюблена в Альеэро?

Озвучил он свою внезапную догадку.

— Какая разница? — Улыбнулась она. — Я для него всего лишь — существо с Изнанки. Разве нас можно любить? Но все равно, я очень рада, что его сердце не замерзло окончательно, а наоборот, пустило внутрь живое тепло. И все благодаря тебе.

— Может, во мне он увидел себя? Тата, а какой ты была с ним?

Та улыбнулась.

— Сначала — девочкой. Как с тобой. А потом, когда он вырос…

Тата неуловимо изменилась, и вот перед ним, на камне, сидит прекрасная юная девушка, словно полураскрытый бутон лотоса.

— Ты — чудо! — Резюмировал Иржи, полюбовавшись на ее лицо. — Лучше бы я нарисовал тебя такой!

— Даже такой я ему не нужна, мальчик. — Грустно вздохнула она, превращаясь в девочку.

Через какое-то время Иржи высушил и закрепил магией портрет.

— Вот. — Он развернул холст к своей натурщице.

С него смотрела юная, с чистым детским взглядом, девочка с кувшинкой в руках. Из-под длинного платья виднелись кончики босых ног и красный камень. А вторым, еле видным, слоем, да и то, если смотреть со смещением, просматривался лик прекрасной девушки с мудрыми, не по годам, глазами.

— Вот это да… — Тата вскочила и запрыгала по поляне. — Я повешу его в своей комнатке!

— Тат, а можно… я отнесу показать этот портрет Альеэро?

— Нет. — Тата посмотрела вниз, на свои босые ножки. — Он видел оригинал и… не увидел ничего. Поэтому — не надо. А ты приезжай. Ты нам понравился. И отцу, и мне. Прощай, маленький художник!

И Тата испарилась вместе с этюдником и картиной. Лишь краски сиротливо остались лежать на траве. Иржи подобрал их, вместе с кистями завернул в тряпку и пошел на пристань.

Альеэро протирал ветошью, смоченной в каком-то растворе, никелированные части своей яхты.

— Закончил? — Приветливо улыбнулся он.

— Да. Но портрет она забрала.

— Ну и хорошо. — Альеэро аккуратно сложил тряпку и убрал ее в шкафчик вместе с банкой раствора. — У нас с тобой сегодня последний день, и я хочу показать тебе еще одно интересное место. Это совсем недалеко. Иди ко мне!

Иржи оставил на пирсе сверток с красками и спрыгнул к Альеэро, который уже перебрался в лодку. Тот осторожно поймал его и поставил на дно.

— Иди на нос!

А сам сел на корму. Моторчик тихо зажужжал, и лодка, набирая ход, плавно двинулась вдоль озера. И снова мимо поплыли белые лилии с малюсенькими разноцветными птичками, сидящими на торчащих из воды веточках. В этот раз добирались они недолго. Глядя вперед, Иржи вдруг увидел выступающие над водой фонтанчики бьющих снизу ключей.

— Ну, вот мы и приехали. — Объявил Альеэро. — Сунь в воду руку.

Иржи послушно опустил руку и удивленно посмотрел на Змея.

— Теплая!