Художники Парижской школы из Беларуси. Эссе, биографии, путеводитель

Большинство же художников были рады и тому, что кто-нибудь платил за них шесть су за чашку кофе или что их рисунки, картины принимались в обмен на обеды, которыми из жалости кормил их владелец «Ротонды» месье Либион. Да, да! Тот самый Либион, который до этого владел кафе «Данциг» и продал Альфреду Буше участок для строительства «Улья». Когда в 1911 г. он купил «Ротонду», это было самое заурядное кафе на пересечении бульваров Монпарнас и Распай. Оно стало популярным не только потому, что находилось на южной стороне и на его согреваемой солнцем террасе всегда было намного уютнее, чем в расположенном напротив «Доме». Теплую атмосферу в «Ротонде» создавал хозяин заведения. Либион, несмотря на свое, на самом деле, непоказное благодушие, был специалистом по выгодным сделкам. В 1911 г. он купил обувной магазин в здании на углу бульваров Монпарнас и Распай и, распродав весь товар, переделал его в бар. Вскоре он расширил свое заведение за счет еще одной соседней лавки. Получился второй зал для завсегдатаев. К тому же он обустроил и террасу, причем очень продуманно – с нее открывался вид сразу на два бульвара. Вся интернациональная братия перекочевала в новое заведение Либиона. Понимая ситуацию, в которой нередко оказывались многие клиенты, Либион не требовал обновления заказа и позволял им часами сидеть с пустым бокалом или чашкой, из которой уже давно был выпит кофе. Он говорил о них так: «Эти типы обращают на себя внимание, в конце концов они сделают мое кафе знаменитым». И действительно, со временем кафе приобрело мировую известность. Самые выдающиеся живописцы и скульпторы, писатели и поэты были его завсегдатаями. Ленин и Троцкий приходили сюда, чтобы сыграть партию в шахматы, Луначарский рассуждал с соседом по столику о влиянии искусства на массы. А его соседями могли быть Пикассо, Брак, Дерен, Кислинг, Фужита и многие другие художники из Америки, Скандинавии, Восточной Европы и, конечно же, из Российской империи. Поэты и писатели Сандрар, Сальмон, Фарг, Кокто в ходе бесконечных разговоров поглядывали на натурщиц, прохаживающихся между столиками в надежде получить заказ на позирование. В кафе всегда было полно народу, хотя оно не отличалось от сотен других. Как вспоминает Эренбург, «у цинковой стойки извозчики, шоферы такси, служащие пили кофе или аперитивы. Позади была темная комната, прокуренная раз и навсегда, десять—двенадцать столиков. Вечером эта комната заполнялась; стоял крик: спорили о живописи, декламировали стихи, обсуждали, где достать пять франков, ссорились, мирились; кто-нибудь напивался, его вытаскивали. В два часа ночи “Ротонда” закрывалась на один час; иногда хозяин разрешал завсегдатаям, если они вели себя пристойно, просидеть часок в темном помещении – это было нарушением полицейских правил; в три часа кафе открывалось, и можно было продолжать невеселые разговоры». Сюда мог зайти каждый – у владельца не было никаких предубеждений в отношении посетителей. К большинству из них он обращался на «ты», к постоянным клиентам относился, как к членам семьи, и позволял им днями просиживать в кафе, ничего не заказывая. После того как Либиону рассказали, что, как пишут в газетах, картины Пикассо покупает русский князь Щукин, он стал приветствовать художника с особым почтением. Если какой-нибудь бездомный художник засыпал за столиком, Либион наказывал официантам не будить бедолагу. В кафе была даже витрина, где посетители без постоянного места жительства могли оставлять послания и тем самым корреспондировать друг с другом. По адресу «Ротонды» направлялись письма из других городов и даже стран.

Кафе «Ротонда»

Виктор Либион (в центре) с посетителями кафе «Ротонда»

Кафе «Ротонда». На заднем плане в центре Либион, слева М. Волошин и И. Эренбург. Рисунок Де Фугстедта

Либион привязывался к своим клиентам, а не к их работам. Те картины, которые он получал в качестве платы за тарелку рагу, очевидно, не хранились. Его расположенная по соседству квартира была обставлена в стиле мелкого буржуа. На стене висели репродукции слащавых пейзажей. Хозяин не любил азартных затей и спокойно относился к рассказам о том, что некоторые богатеют на живописи, покупая за бесценок картины у никому не известных художников и перепродавая их спустя годы за большие деньги.