Киану Ривз: победы, печали и правила жизни

Столкнувшись с новой реальностью, Киану поначалу отвергает ее так яростно, что блюет разноцветной питательной массой, но совсем скоро свыкается с мыслью, что его жизнь в роли Томаса Андерсона была лишь сном, и, похоже, с легким сердцем отказывается от этого образа. Трудно представить себе, как бы на месте Киану сыграли буквальную самоотверженность более ершистые актеры вроде Смита и ДиКаприо; как и в фильме «На гребне волны», здесь Киану правдоподобен в роли носителя чужих идей, человека недосформированного, готового пойти за первым, кто поманит.

Одна из причин, по которой «Матрица» подталкивает к интерпретациям правого толка, кроется в том, что это история о радикализации. Едва Киану выходит из Матрицы и банда Морфеуса приводит его организм в порядок, начинается подготовка, и она включает не только оружие и тактику, но вдобавок историю и идеологию: вот почему мы ведем борьбу, а вот наши методы борьбы. У нас случаются вооруженные столкновения с полицией и другими представителями власти. Порой эти представители власти подчиняются агенту Смиту или его коллегам, тоже в солнцезащитных очках, а порой они просто матричное воплощение обычных копов, так что, предположительно, это встроенные в Матрицу реальные люди, которым снится, что они работают в полиции. Такую вероятность можно было бы изначально исключить, будь в фильме условие, что все копы внутри Матрицы – это программы, а не люди, но этого условия нет; напротив, мы понимаем, что копы – люди, такие же, как Киану и все прочие, но, поскольку они зависимы от машины и идентифицируются с ней, необходимо их убивать. Точно так же террористы обычно оправдывают сопутствующие убийства.

Вспомните прыжок Киану с одного здания на другое в тренировочной имитации Матрицы, которую в фильме называют Конструктом: это часть эпизода с тренировками, а также идеологической обработки/инициации. Морфеус заставляет Нео прыгнуть, потому что Морфеусу нужна абсолютная преданность миссии – ему нужно, чтобы Нео верил. Позже, когда Морфеус попадает в заложники в здании, кишащем агентами Смитами, а оператор «Навуходоносора» Тэнк замечает, что попытка спасти Морфеуса равнозначна самоубийству, Киану – уже играющий в эту видеоигру в режиме берсерка – говорит: «Я знаю, как это выглядит, но это не так».

Самый мощный эпизод в первом фильме сегодня представляется и самым немыслимым. Киану и Кэрри-Энн, запасшись оружием – в большом количестве, – входят в здание, где держат Морфеуса. Когда охрана останавливает их на проходной – в точке, которой суждено стать одним из наиболее политически заряженных пространств в американской жизни, унифицирующей точке взаимодействия с государственной властью, – они убивают всех, кто пытается помешать им попасть наверх, начиная с охранников и заканчивая командой парней с ружьями и в шлемах, то ли спецназовцев, то ли военных. Вы видите, как герои фильма в режиме приятного, соблазнительного рапида совершают массовый расстрел.

Позднее первую «Матрицу» будут называть возможным источником вдохновения организаторов массового расстрела в школе «Колумбайн» – во многом потому, что на Эрике Харрисе и Дилане Клеболде были плащи-тренчи, как на Киану в этой сцене; адвокаты, которые настаивали на невменяемости подозреваемых в других расстрелах, в том числе так называемого Белтуэйского снайпера Джона Ли Мальво, столь часто упоминали воздействие фильма на умы их клиентов, что эта тактика стала известна как «защита „Матрица“». В дальнейшем дискуссии о сцене расстрела на проходной в «Матрице» будут развиваться так же, как практически любые споры о влиянии жестоких сцен в кино на распространение насилия в реальном мире: сторонники Первой поправки утверждают, что изображение не является одобрением, сторонники Второй поправки – что фильмы со стрельбой больше способствуют насилию с применением огнестрельного оружия, чем доступность самого огнестрельного оружия. Никто не обсуждает одного: что же на самом деле отстаивает «Матрица»? Это фильм о необходимости насильственной революции, написанный с точки зрения антиавторитарного левака; в «Матрице» копы метафорические, но они могут служить метафорой настоящих копов.

Несмотря на все это, непутевые души, увлеченные авторитарной политикой таких руководителей, как Дональд Трамп, – или отстаивающие еще более странное и непопулярное мнение, будто Илон Маск – клевый парень, – продолжают утверждать, что «приняли красную таблетку». В 2018 году во время своего импровизированного лекционного тура по редакциям влиятельных СМИ (в том числе TMZ и The Fader[377]) Канье Уэст превозносил Трампа и телеведущего-конспиролога Алекса Джонса как «избавителей от „Матрицы“». Миновало двадцать с лишним лет, а «Матрица» прячется прямо у нас под носом, что, пожалуй, и к лучшему. В 1999 году мир не был готов к героической научно-фантастической истории, откровенно и открыто повествующей о славном восстании транслюдей и их небелых единомышленников. Он и сейчас едва ли к такому готов.

Киану потом расскажет одному журналисту, что ему понравилось жить без волос.