Читаем КИЧЛАГ полностью

Рвется на волю девчонка,Решеткой зашторена рама,Ждет родная сторонка,Ждет любимая мама.Девчонка пишет стихи,Медленно тянется срок,Первой Любови штрихи,Домой провожал паренек.Сверкал чистотою исток,Ничто не сулило беды,Свалился с перил паренек,Цвели, как прежде, сады.Вал нарастал бумажный,Убийства подняли тему,Нашелся свидетель продажный,Съела девчонку система.Покончить хотела с собой,Трудно неправду полоть,Трудно бороться с толпой,Дал ей силы Господь.Боль и колкость в словах,Уехала мама домой,Прошло свидание в слезах,Холодом тянет, зимой.Опостылел пошивочный цех,План пресловутый не помер,Забыты улыбки, смех,Помнят лагерный номер.Тускнеют весенние краски,Стальные звенят решетки,На лицах суровые маски,Крутит девочка четки.На волю вернется другой,Горькая в зоне конфетка,Выгнулась жизнь дугой,На душе осталась отметка.

БАЛТИЙСКИЙ БЕРЕГ

Чайки парят над заливом,Балтийские рыжие дюны,Братва затарилась пивом,Звучат серебряные струны.Про берег далекий и близкий,Одинокий белеет парус,Голос высокий и низкийПро верхний и нижний ярус.Про суровый и тесный Столыпин,Арестанта призрачно счастье,Про сосны, ели и липы, –Собираемся вместе не часто.Чайки парят над морем,Балтийский янтарный берег,Менялись знакомым паролем,Ближе к проливу Беринг.Звучат серебряные струны,Вот парус коснулся суши,Балтийские желтые дюны,Память волнует души.Звучит хорошая песня,Слова понимаю с трудом,Люди дома и вместе,Навеки потерян мой дом.Не надо множить печаль,Гитара грустит и смеется,Позовет безбрежная даль,Может, место где-то найдется.Тревога лежит на душе,Не злорадствую и не злюсь,Знаю, будет не лучше,А зоны я не боюсь.

ПРИКАЗ

Ментовской звучал романс,Грустно пел начальник,Расстроен следствия баланс,Что ни сержант, то чайник.План трещит по швам,У начальства нет терпения,Я обращаюсь лично к вам:Исправить надо положение.Под козырек берет состав,Приказ знаком, не нов,Он знает внутренний устав,Он к подвигу готов.Не прошло и два часа,Работа тянет на пятерку,Задержания масть пошла,Забили плотно козлодерку.Отличился рядовой Шаклеин,Утолил дознания голод,Задержан, кто рекламу клеил,Засорял не в меру город.Провел задержание с лоском,С честью выполнил задание,Гражданин мочился за киоском,Вступал с сержантом в пререкания.Отпустил товарищ мат,Все прохожие в слезах,Рядом школа и детсад,Нельзя спускать на тормозах.Младший лейтенант босякПокупал в киоске «Приму»,Гражданин курил косяк,Опер вычислил по дыму.В конторе все в ажуре,Не востребован был наган,Все пристегнуты к культуре,Все выполнили план.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Зеленый дом
Зеленый дом

Теодор Крамер Крупнейший австрийский поэт XX века Теодор Крамер, чье творчество было признано немецкоязычным миром еще в 1920-е гг., стал известен в России лишь в 1970-е. После оккупации Австрии, благодаря помощи высоко ценившего Крамера Томаса Манна, в 1939 г. поэт сумел бежать в Англию, где и прожил до осени 1957 г. При жизни его творчество осталось на 90 % не изданным; по сей день опубликовано немногим более двух тысяч стихотворений; вчетверо больше остаются не опубликованными. Стихи Т.Крамера переведены на десятки языков, в том числе и на русский. В России больше всего сделал для популяризации творчества поэта Евгений Витковский; его переводы в 1993 г. были удостоены премии Австрийского министерства просвещения. Настоящее издание объединяет все переводы Е.Витковского, в том числе неопубликованные.

Марио Варгас Льоса , Теодор Крамер , Теодор Крамер

Поэзия / Поэзия / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Стихи и поэзия
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной. В то же время немало участников сборника к началу войны были уже вполне сформировавшимися поэтами и их стихи по праву вошли в золотой фонд советской поэзии 1930-1940-х годов. Перед нами предстает уникальный портрет поколения, спасшего страну и мир. Многие тексты, опубликованные ранее в сборниках и в периодической печати и искаженные по цензурным соображениям, впервые печатаются по достоверным источникам без исправлений и изъятий. Использованы материалы личных архивов. Книга подробно прокомментирована, снабжена биографическими справками о каждом из авторов. Вступительная статья обстоятельно и без идеологической предубежденности анализирует литературные и исторические аспекты поэзии тех, кого объединяет не только смерть в годы войны, но и глубочайшая общность нравственной, жизненной позиции, несмотря на все идейные и биографические различия.

Алексей Крайский , Давид Каневский , Иосиф Ливертовский , Михаил Троицкий , Юрий Инге

Поэзия