Киев 1917—1920. Том 1. Прощание с империей

Библиотечные шкафы были взломаны все, но разбросаны, разорваны были только русские книги. Французские, английские, немецкие и польские книги остались нетронутыми и в полном порядке.

Закончились ли на этом злоключения «Киевлянина»? Отнюдь.

В тот же день, 3 (16) ноября, в контору типографии Кушнерева явились представители Совета рабочих и солдатских депутатов и предложили печатать газету «Пролетарская мысль», поскольку, дескать, «Киевлянин» закрыт Военно-Революционным комитетом. На следующий день администрации типографии преподнесли очередной ордер:

Г. Киев, 4 ноября 1917 года. В типографию г‑на Кушнерева. Революционный комитет постановил известить вас, с отобранием подписки о том, что постановлением революционного комитета, печатавшаяся в вашей типографии газета «Киевлянин» закрыта, почему вам воспрещается печатать эту газету, а также и всякую другую газету, какую бы пожелали выпускать взамен закрытого «Киевлянина» его прежние издатели. Находящаяся в вашей типографии бумага «Киевлянина» ни в каком случае не подлежит возвращению издателям газеты.

5 (18) ноября первый номер «Пролетарской мысли» был напечатан. Примечательная деталь. И формат, и шрифт новой газеты был тот же, что у «Киевлянина»: неудивительно, учитывая, что она печаталась в той же типографии. Но в «Пролетарской мысли» не было твердых знаков на конце слов, хотя еще были «яти». Большевики, таким образом, хотели ускорить процесс «отречения от старого мира».

Хотя декрет Временного правительства об упрощении русской орфографии вышел еще летом 1917 года, но переходить на новое правописание не спешили. Сделали его обязательным те же большевики лише осенью 1918 года, а многие из тех, кто эмигрировали из большевистской России, так никогда на него и не перешли.

В тот же день издатели «Пролетарской мысли» предложили издателям «Киевлянина» сдать им помещение редакции за плату. Получив ожидаемый отказ, они реквизировали помещение, вручив издателям «Киевлянина» следующий ордер:

Революционный Комитет постановил реквизировать под редакцию и контору газеты «Пролетарская Мысль» помещение, занимавшееся до сего времени редакцией и конторой газеты «Киевлянин» в доме № 5, по Караваевской улице.

Всякое противодействие проведению в жизнь настоящего постановления будет караться по всей строгости законов революции.

Председатель комитета Л. Пятаков.

На следующий день Анатолий Савенко, на правах гласного городской думы, внес в думу протест против закрытия «Киевлянина». Дума приняла резолюцию, в которой выразила решительный протест против насилий над свободой печати и предложила Генеральному секретариату «принять меры к осуществлению свободы слова».