Киев 1917—1920. Том 1. Прощание с империей

Приїхавши туди в суботу 3 грудня удень[,] нас зустріли генерал Гофман [начальник штаба Леопольда Баварского. – С. М.] і принц Леопольд Баварський [командующий германским Восточным фронтом. – С. М.]. З ними ми пішли в офіцерське зібрання. Після обіду ми побачились з представниками народніх комісарів Каменевим, Кар[аха]ном і Іоффе. Тут завязалась коротка розмова. Каменев питається “Як ви відноситесь до нас?“ “Ми вас не визнаємо за всеросійське правительство, а за правительство тільки Великоросії [снова отметим противопоставление Россия – Великороссия. – С. М.]“, відповів йому д. Левицький. “Перше ви нас скиньте[,] a потім будете так казати“, заявив Каменев{1078}.

И в том же номере «Нової Ради», где был напечатан репортаж об этом заседании, печатается заметка некоего А. Яриновича (это не кто иной, как Андрей Никовский) под недвусмысленным названием «Самостійна Україна»:

Що таке право на самоозначення? Це єсть такий стан національний, коли народ може зовсім вільно, зовсім незалежно, без примусу, sua sponte[37] завести в себе і для себе той чи инший державний лад, ту чи иншу спілку, ту чи иншу форму державної залежности чи незалежности.

Чи маємо ж ми право на самоозначення?

– Ми кажемо: маємо.

– Большевики кажуть: имеете.

– Меншевики буркають: ну, имеете.

– Кадети сичать: самоопределение…

– Союзники: vous avez[38].

– Німці: sie haben[39].

Адже всі досі воювали за самоозначення народностей. Значить ясно:

– Ми маємо право на самоозначення.

Не треба додавати, як большевики:

– Вплоть до отделения.

Бо раз народ свідомістю своєю і згодою инших одержав право на самоозначення, значить він:

– Уже самостійний{1079}.

9 (22) декабря Генеральный секретариат утверждает «текст ноти до всіх воюючих і нейтральних держав від Правительства Украінськоі Народньоі Республiки в справі проголошення Украінськоі Народньоі Республiки і мирних переговорів»{1080}. По всей видимости, это делается в ответ на заявление немцев в Бресте об отсутствии официальной информации о провозглашении УНР. Название ноты говорит само за себя.

Итак, самостоятельность (независимость) Украины выходит как минимум на уровень разумного.

Вопрос отправки мирной делегации вновь обсуждается на заседании Генерального секретариата 15 (28) декабря, по представлению Александра Шульгина. Принимается решение: «Поки виясниться[,] де саме пребуватиме мирна конференція (в Бресті чи в Стокгольмі), послати до Бреста поручника Левицького, Любинського і Севрюка з інформаційною метою»{1081}. А через пять дней, 20 декабря (2 января 1918), на Генеральном секретариате поднимается вопрос о провозглашении независимости. Он возникает не сам по себе, а в контексте взаимоотношений Украины с Доном (мнения относительно которых, как мы помним, расходятся). И первым слово «независимость» произносит Винниченко – который, как мы помним, сказал за два месяца до этого: «мы <…> против самостийности, но <…> не можем дать клятвы, что не изменим своих взглядов сообразно новым условиям».