Киев 1917—1920. Том 1. Прощание с империей

Идут разговоры о составлении кабинета. Одни желают «коалиционый кабинет», – другие чисто социалистический. Разрешению этого вопроса придают большое значение.

Но <…> важно образовать такое правительство, которого бы слушались. Будут ли слушаться коалиционного кабинета? По нашему [мнению] – нет. Будут ли слушаться чисто социалистического правительства? Нет, тоже не будут.

Будут ли в таком случае слушаться чисто большевистского кабинета? Еще меньше.

Кого же в таком случае будут слушаться? Вероятно, никого. Мы идем к анархии. <…> Заодно со старой властью было свергнуто сознание необходимости власти вообще. Власть стали признавать постольку, поскольку она делает то, что большим массам хочется, т. е. стали признавать только «власть безвластную». <…>

Гибельность такого положения будет в конце концов сознана всем населением. <…> Но до этого еще много утечет воды, а вернее крови. К искуплению наших ошибок – мы еще не приступали. «Саночки возить» – мы еще не начинали. Но кажется – этот час не так далек{495}.

«Час этот», как мы теперь знаем, действительно был совсем не далек.

Пока же, 8 (21) сентября в Киеве открылся созванный по инициативе Центральной Рады съезд народов России. «Не дурно цей з’їзд скликано в столиці України – Киіві <…>, – полагал корреспондент “Народной воли”. – Тут же з самих перших днів революції твердо і рішуче залунав голос революційноі Украіни в оборону прав недержавних народів. <…> Тим-то з’ізд народів Росіі, які йдуть з Украіною до федеративноі спілки, одкривається іменно в Киіві – центрі політичноі боротьби нашого народу за федерацію»{496}.

Съезд открылся в здании педагогического музея. Прибыли на него делегации от крымских татар, из Белоруссии, Грузии, донских казаков, из Латвии, Литвы, делегаты еврейской объединенной социалистической партии. Прибыл и представитель Временного правительства Максим Славинский, бывший тогда членом Украинского национального комитета в Петрограде. В первый день присутствовало около 50 делегатов, всех же делегатов съезда было 92.

Заседания съезда проходили на русском языке. Открыл съезд, от имени Центральной Рады, Михаил Грушевский. «Мне вспоминаются слова, – сказал он, – которые проф[ессор] киевского университета Костомаров вложил в уста героя своей незаконченной повести. Ему грезился момент, когда в Киеве на площади св. Софии соберутся представители славянских федеративных республик и под звон старого колокола св. Софии откроют свой первый собор славянский федеративных республик. После Костомарова другой киевский профессор М. П. Драгоманов уже за границей выступил с программой переустройства России на федеративных началах».

После Грушевского выступил Славинский, затем Александр Шульгин. Ораторы были в основном единодушны. Тон речей был по большей части оптимистический, а лейтмотивом дня было слово «федерация». На следующий день, после приветствий от представителей разных народов и партий, выступил Петлюра. Он говорил о необходимости создания украинской армии, а также обвинил Временное правительство в том, что оно не призывает для участия в своей работе представителей народностей России.