Кифа, или Святой Пётр

— Поедем в Равенну. По дороге я подумаю над всем. К тому же, возможно, на месте нам удастся что–либо придумать. Так или иначе, нам придётся туда ехать. Так что собирайтесь в дорогу. И Олесю не забудьте предупредить, чтобы готовилась к поездке.

— Она всегда готова, — пробормотала под нос Александрова.

Глава 31

Равенна

Боуд выглядел совершенно недовольным. Ему казалось, что весь этот город Равенна состоит из памятников архитектуры. Гид Антонио, выделенный им в помощь, то и дело рассказывал историю города. В связи с чем возник тот или иной памятник, картина или скульптура. Весь день они ходили по различным местам и выискивали детали, позволяющие хоть как–то связать увиденные образы Иоанна Крестителя и Христа с надписью. Но всё было совершенно бесполезно. Все четверо вернулись в гостиницу совершенно разбитыми от усталости. Женщины сразу ушли в свои номера. А Боуд остался с Антонио, чтобы договориться по поводу завтрашнего дня. Они стояли на живописной улочке, под вывеской маленькой гостиницы и разговаривали.

— А куда направимся завтра? — поинтересовался у Боуда Антонио.

— Если б я знал, — пробормотал Боуд и уже громче добавил. — Мы должны осмотреть все места, где есть изображение Иисуса Христа и Иоанна Крестителя.

— Может, посмотрим Баптистерий? — предложил Антонио.

— Что ещё за Баптистерий? — разозлился Боуд. — Мне хватает всех этих кладбищ, галерей и прочих останков Великого Рима. Не хватало только ещё и звёзды разглядывать…

Услышав эти слова, Антонио расхохотался.

— Баптистерий — это крестильная!

— Правда? — Боуду стало неловко. По непонятной для него самого причине, это слово показалось ему похожим на «планетарий». Чтобы как–то загладить свою неловкость, он самым вежливым образом поинтересовался у Антонио, что это за место «крестильная»?

— Это место было создано для того, чтобы крестить людей. И ничего больше. Другие обряды там не проводились.

— Вот как? — удивился Боуд. Он впервые слышал о таком. — Неужели и этот…эта крестильная… построена давно.

— Одно из самых старых. Точно никто не знает. Но приблизительно, второй — пятый век от рождества Христова.

— Что? — Боуд вздрогнул, услышав эту дату. — И сколько их в Равенне?

— Две. Православный Баптистерий и Арианский.

— И что, там есть изображения Христа и Иоанна Крестителя? — Боуд с замиранием сердца ожидал ответ.

— Только в одном. Арианском. — Последовал ответ.

— Проводи–ка меня туда прямо сейчас, — попросил Боуд и добавил. — Я заплачу.

— Но там сейчас никого нет. А я не смогу с вами остаться, — попытался, было отказаться гид, но Боуд тут же успокоил его.

— Я сам всё посмотрю, Антонио. Больше мне ничего не надо. И при этом буду считать, что ты честно заработал деньги.

Антонио сдался. А ещё через четверть часа он привёл Боуда к обещанному Баптистерию и, получив деньги, довольный ушёл. Дверь в баптистерий была отворена. Прежде, чем войти внутрь, Боуд бросил взгляд на старинное здание. Шестиугольное здание в два этажа, неровно уложенное кирпичом. Внизу две круглые пристройки. На втором шестиугольнике овальные окна, расположенные между углами. Черепичная крыша. Маленькая железная ограда. Мостовая из камней вокруг ограды. В общем, ничего особенного. Боуд вошёл внутрь и начал оглядываться. Ему в глаза сразу бросилась мраморная чаша. Она стояла в нише, слева от места, где он стоял. Мраморная чаша и больше ничего. Сплошная пустота. Боуд начал осматривать стены. Отдельные, не очень понятные ему, росписи. В общем и целом, ничего интересного. Боуд поднял голову и…замер. На потолке под самым куполом была изображена удивительная сцена. Сцена изображала крещения Христа. Справа от Христа стоял Иоанн Креститель. Его правая рука собиралась опуститься на голову Христа. Над Христом парил большой белый голубь с раскрытыми крыльями. А вокруг Христа и Иоанна Крестителя стояли двенадцать апостолов. Боуд очень долго рассматривал эту сцену. Но этим он не удовольствовался. Боуд лёг прямо спиной на пол и, заложив руки под голову, устремил взгляд на эту сцену. Он провёл несколько часов, созерцая эту сцену. В глазах Боуда менялись различные выражения. То они вспыхивали, то становились задумчивыми, то в них загоралась и гасла надежда. После долгих часов осмотра, Боуд прошептал:

— «Когда чаша падет, и двенадцать апостолов узрят, как длань Иоанна коснётся чела сына Божьего,…в Западную столицу Византии голубь принесёт ключи от рая и сто сорок мучеников восстанут». У нас здесь есть всё, за исключением чаши и сто сорока мучеников. Неужели, это и есть то место, которое мы ищем? Если так, то каким образом голубь принесёт ключи и мученики восстанут? Каким образом? Может, я ошибаюсь и это не то место? Нет. Нет. Очень похоже. Да и интуиция подсказывает мне, что надо подумать. Должно быть, ещё что–то…здесь должно быть ещё что–то… — неожиданно Боуд вздрогнул и резко принял сидячее положение.