Килл крик

– Какая «литература»? Вы это написали. Вы сами это пережили. У вас прямо на обложке написано «подлинная история». Зачем вы наврали? Как вы могли наврать?

Уэйнрайт медленно качал головой. Глядя на него, Мор поняла, что сама вела себя точно так же с того самого дня, как вернулась с Кровавого ручья. Как бы ни ослепляло ее вдохновение от нового романа, в глубине души она качала головой и думала: «Такого не может быть. Такого не должно быть».

– Почему я наврал? – повторил Адьюдел вопрос Дэниела. – Это, пожалуй, самое важное из того, что вы спросили за все то время, что провели у меня. И именно это, кстати, спросил ваш коллега, когда я впервые сообщил ему правду.

Мор нахмурилась. Коллега? Что несет этот полоумный говнюк?

За ее спиной послышались звуки приближающихся шагов.

Сэм охнул.

Первой мыслью Мор было: «Адьюдел. Опять пудрит нам мозги. Это какой-то новый фокус».

Она развернулась.

Это был не фокус. Это был не оптический обман и не галлюцинация.

Себастьян Коул радушно улыбнулся.

– Здравствуйте, друзья мои, – сказал он.

Казалось, немая сцена будет длиться вечно.

– Что… – начал Сэм, не в силах осмыслить происходящее.

«С ним все в порядке», – от этой мысли его захлестнуло волной облегчения.

Сэм бросился к Себастьяну и обнял его. Старик осторожно обнял его в ответ, а затем молча отстранился.

– Что случилось? – спросил Сэм, растерянно наморщив лоб.

Себастьян хотел ответить, но Адьюдел его опередил:

– Он связался со мной несколько недель назад и спросил, можем ли мы побеседовать о доме на Кровавом ручье. Дом внезапно сделался злободневной темой.

Адьюдел приподнялся и слегка покачался на носках, охваченный волнением. И снова устремил на Уэйнрайта выжидающий взгляд своих похожих на речную гальку глаз, выискивая в его лице свидетельство некоего понимания. Он повернулся к Себастьяну.

– Мистер Коул приехал сюда, чтобы увидеться со мной, – пояснил Адьюдел.

Слова «со мной» он подчеркнул с явной гордостью.

Сэм посмотрел на Себастьяна – внимательно посмотрел. Кожа старика, когда-то мертвенно-бледная, теперь светилась здоровьем. Себастьян был одет в костюм-тройку, чисто выбрит, седые волосы зачесаны назад. Взгляд был ясный и бодрый. Казалось, с осени Себастьян помолодел на двадцать лет.

«Он был здесь все это время? – задумался Сэм. – Почему он не вышел, когда услышал нас?»

«Возможно, потому, что хотел выяснить, зачем мы сюда явились», – предположил внутренний голос.

Эта мысль Сэма встревожила.

Уэйнрайт уставился на Себастьяна, словно подозревая, что перед ним оптическая иллюзия.

– Зачем вы сюда приехали, дружище?

– Разобраться, – одним-единственным словом пояснил Себастьян.

– Разобраться? – переспросил Сэм. – С чем?

Себастьян медлил, размышляя, что рассказать, а о чем умолчать.

И снова Адьюдел встрял, не дав ему раскрыть рта:

– С домом, разумеется, как и вы.

– И что он вам сообщил? – спросила Себастьяна Мор, кивнув на Адьюдела. В ее голосе явно слышалось подозрение.

– Мало чего. – Себастьян покраснел, словно ему было неловко в этом признаваться.

Адьюдел с силой стукнул тростью об пол:

– Но теперь мы все здесь. Вместе. Больше нет причин заставлять вас ждать.

Из кухни вел короткий коридор с тремя дверями: первая – в ванную, вторая – в маленькую спальню, а третья – в микроскопический кабинет, размером не больше кладовки. Внутри царил полный хаос: башни из книг, грозящие в любой момент обрушиться, груды исчерканных каракулями блокнотов на полу, а посредине этого безобразия стоял древний компьютер IBM. Адьюдел пригласил гостей войти. Первой в кабинет шагнула Мор, за ней Уэйнрайт, затем Сэм и Себастьян и, наконец, Дэниел. Все шестеро неловко столпились в тесной комнатушке.

За стопкой листов, примостившейся на поцарапанном металлическом картотечном шкафчике, пряталась фотография в пыльной деревянной рамке. Адьюдел вытащил ее и показал остальным. Как и фотографии в гостиной, она была черно-белая, однако запечатлены на ней были две пожилые женщины, лет шестидесяти, а может, и старше, та, что справа, высокая, худая, с рассыпанными по плечам прямыми черными волосами, другая – в инвалидном кресле, чуть сгорбленная, с тугим-претугим пучком. Кожа у обеих женщин была почти прозрачная, как будто они почти не бывали на солнце. Глаза – словно космические дыры, темные, бездонные. Безучастные лица женщин были точно вырезаны из камня, однако в их взгляде таился смутный намек на некое тайное знание, которое они не собирались открывать фотографу.

– Сестры Финч, – провозгласил Адьюдел. Длинным пожелтевшим ногтем он ткнул в стоящую женщину: – Рейчел. – Затем ткнул в сгорбившуюся женщину в кресле: – Ребекка.

– Вы знали их обеих? – растерянно спросил Уэйнрайт. – Я думал…

– Этот снимок дала мне Рейчел. Когда меня допустили в дом, Ребекка была… мертва.

Эта пауза перед словом «мертва» насторожила Сэма, но чем, он понять не мог.

Дэниел, неуклюже переминаясь с ноги на ногу, невольно заставил покачнуться всю сгрудившуюся в кабинете компанию. Он отступил назад, к двери, оперся о косяк. Выглядел Дэниел усталым, обессиленным.