Килл крик

– Дом, – начал он, – был домом – и ничем более! Простите, что разочаровываю вас.

«Он это серьезно? – мелькнуло в голове у Сэма. – Мы проделали весь наш путь зря?»

Он посмотрел на остальных – все обменивались растерянными взглядами – и высказался за всех:

– Тогда как вы объясните…

– Явления? – Адьюдел усмехнулся в свою чашку. – Наверное, я должен растолковать, да?

– Да, мать вашу, да. Уж растолкуйте! – рыкнула Мор. Ее щеки заливал гневный румянец.

Адьюдел сощурил свои глаза-бусинки за стеклами-блюдцами. Он потянулся за тростью, оперся на нее:

– В начале… великие истории всегда так начинаются, да? Первая строка Евангелия от Иоанна гласит: «В начале было Слово». В нашем случае слово было потом, поскольку наша история начинается так: «В начале был дом». Могу я поинтересоваться… вы читали мою книгу?

Все присутствующие кивнули.

– Тогда общий сюжет вам известен. – Адьюдел отпил из чашки. – Джошуа Гудман обосновался на Кровавом ручье в середине девятнадцатого века, выстроил там дом своей мечты, до процветающего Лоуренса было рукой подать, с ним была его тайная любовь Альма Рид, и они намеревались прожить остаток своих дней в мире и спокойствии. Единственная проблема: Альма была черной. Бывшей рабыней. При жизни Гудмана было не лучшее время для цветных женщин, но когда, спрашивается, в истории нашей нации для них было хорошее время? Когда люди Квантрилла взяли штурмом и подожгли Лоуренс, пятеро его головорезов отправились во владения Гудмана, выстрелили ему в живот и выволокли Альму из дома. Так вот, если вы прочли достаточно дешевых детективов, то знаете, что выстрел в живот не убивает мгновенно. Это медленная, ужасная смерть. Движимый потребностью защитить свою любимую, Гудман, вероятно, смог выбраться во двор и вступить с бандитами в бой, поэтому они и прострелили ему оба колена. Итак, Джошуа Гудман лежит на земле и видит, как головорезы Уильяма Квантрилла сначала насилуют его ненаглядную Альму, а потом вешают ее на ветке старого кривого бука. Вообразите себе это зрелище: ее ноги дергаются в безнадежной попытке опереться о воздух, а потные мерзавцы стоят вокруг, ржут как кони и хлопают друг друга по волосатым спинам: хорошая работа, Энид, хорошая работа, Клайд, прикончили еще одного раба, да здравствует Ли, да здравствует Юг… и прочее в таком же мерзопакостном духе.

– Я думал, ее повесили уже мертвой. – Это сказал Дэниел.

– Ну да, такова история. Но правда не такова.

Адьюдел сделал новый глоток. Все молчали, терпеливо ожидая, когда он продолжит рассказ. Причудливые интонации старика завораживали, взгляд его крохотных глазок гипнотизировал. Вся четверка подпала под его чары.

– Как вы, может быть, помните, тела Джошуа Гудмана и Альмы Рид обнаружили лишь спустя несколько дней. А если точнее, то спустя целую неделю. Представьте себе ужас одинокого всадника, который доскакал до Кровавого ручья и обнаружил темное раздувшееся тело Альмы Рид, качающееся на ветру, эту висящую в воздухе жуткую смесь запахов жимолости и гниющей плоти. Даже в те дни слухи разносились быстро, и вскоре к дому съехались соседи со всей округи. Они увидели Альму, ее сняли с дерева, но петля так и осталась на распухшей шее. Они увидели Гудмана, лежащего лицом вниз в луже собственной крови с раздробленными коленями и зияющей дырой в животе. Как вы наверняка знаете по долгу профессии, есть две разновидности историй о привидениях: истории о мести и истории о погубленной любви. Здесь они в некотором роде соединились. Посему дом Гудмана был обречен стать местной легендой – дом, где случилась безжалостная резня, во время которой две несчастные души встретили страшную погибель. Подробности рассказывали шепотом при свете камина, сначала – обеспокоенным взрослым, затем – дрожащим детям. Подлинные убийства быстро превратились в пищу для выдумок. Вначале был дом. Но дальше мы, как и славные герои Нового Завета, встречаем… слово. Молва, друзья мои. Вся глубинка говорила о печальной судьбе Гудмана, молва распространялась. Прошло совсем немного времени, и молва стала зловещей. Дом стоял, одинокий и покинутый, на берегу Кровавого ручья, и проезжавшие мимо впечатлительные путники начали рассказывать, что видели в окнах таинственные огни, слышали, как кто-то стенает там по ночам, замечали крадущиеся тени и фигуру повешенной женщины на ветке старого бука…

– Так это были лишь байки, – перебил Уэйнрайт. В падающих сквозь световой люк лучах солнца его гладкая кожа, казалось, мерцала.