Килл крик

Их столик стоял у окна. Сэм бросил взгляд наружу. Вдалеке наверняка раскинулась парковка с аккуратными рядами автомобилей, выстроившихся между белыми линиями. На обочине дороги, разумеется, возвышался указатель с названием закусочной – «У Бэйли», – и неоновая стрелка указывала изголодавшимся путешественникам путь к уютной забегаловке. По шоссе, скорее всего, тихо катились машины, их безымянные водители боролись со сном, стремясь достигнуть своих неизвестных пунктов назначения. Все так. Все так и должно было быть.

Но ничего из этого Сэм не видел. Он смотрел в окно, и там была лишь тьма.

Глава 25

Воскресенье, 23 апреля

Они собирались лететь в Итаку, проведать Себастьяна. Оставался шанс, что случившееся с ними старика по какой-то причине миновало. Но верилось в это с трудом. Они ожидали, что его постигла та же участь.

К несчастью, Себастьян Коул был своего рода отшельником. В Интернете его домашнего адреса найти не удалось. Официального сайта у Коула не имелось – веб-страницами, посвященными литературной легенде, заправляли исключительно фанаты, и в разделе «Контакты» они любезно сообщали, что вся корреспонденция Коулу идет через его агента.

Агент сидел в Нью-Йорке. Он оказался грубым засранцем и адреса Коула тоже не дал, заявив: «Вся корреспонденция должна проходить через меня». В отчаянии они стали обзванивать книжные магазины – тоже безрезультатно. «Мистер Коул – человек замкнутый, – сказал владелец одного из магазинов. – Я время от времени вижу его в „Закусочной Пэт“, но где конкретно он живет, не представляю, слышал только, что где-то неподалеку от Ридж Роуд. Или в районе парка Тоганнок? Я точно знаю, что где-то рядом с озером…»

Они обдумывали следующий шаг, и тут у Сэма зазвонил мобильный.

– Она умерла.

Голос был знакомый. Сэм пытался сообразить, кому он принадлежит.

– Кто умер? – растерянно спросил он. – Кто это говорит?

– Это Джастин.

Имя ничего Сэму не сказало.

Абонент, похоже, это понял и быстро добавил:

– Уэйнрайт. Это Уэйнрайт.

Джастин Уэйнрайт.

То, что у юного чудака есть имя, казалось удивительным.

Когда он позвонил, было почти восемь утра. За кофе и разговором они просидели в круглосуточной закусочной до рассвета. Позвонив спозаранку агенту Себастьяна, Сэм и Мор отправились с Дэниелом к нему домой, чтобы помочь собрать вещи. К счастью, его жена ушла в церковь, и неприятной сцены удалось избежать.

Когда телефон зазвонил, Сэм вышел на задний двор, на бетонный полукруг, служивший семейству Манниака верандой. С одной стороны стоял стальной гриль на пять конфорок, с другой – плетеная кушетка и два садовых кресла.

– Кто умер? – повторил Сэм.

Осторожнее. Это Уэйнрайт. Кто знает, что у него на уме.

Уэйнрайт прокашлялся.

– Кейт. Ну, вы знаете, моя… моя…

Я знаю, о ком ты, идиот. Но… умерла? Кейт умерла?

У Сэма подкосились ноги. Он рухнул в одно из кресел. Взгляд его метался туда-сюда, но ни за что не мог уцепиться.

– Как? – наконец хрипло выдохнул он.

– Она убила себя. – Уэйнрайт почти выкрикнул это. Он снова прокашлялся, пытаясь справиться с чувствами. – Она перерезала себе вены, Сэм. Нет, «перерезала» – неподходящее слово. Она себя раскромсала. Разодрала свою чертову руку на лоскуты. В четверг. Она лежала у себя в квартире на полу, ее там нашел домовладелец. Господи Боже! Зачем она это сделала?

«Какого хрена люди постоянно задают мне эти вопросы, как будто я понимаю, что за хрень тут происходит?» – изумился про себя Сэм.

Наконец Уэйнрайт признался, что Кейт за последние месяцы изменилась. У нее развилась паранойя, и эта паранойя становилась все сильнее и сильнее. Вначале Кейт утверждала, что кто-то тайком портит ее видеоматериалы. Она стала опаздывать на съемки, потом перестала приходить вовсе.

Одновременно начали ухудшаться их отношения. Кейт не отвечала на звонки Уэйнрайта. Перестала оставаться у него на ночь. Вначале он думал, что она хочет порвать с ним, что она от него устала. Но Кейт всегда была такой доброй и понимающей. Ей было плевать на его деньги, на его жалкие попытки доказать всему миру свою значимость. Она от всей души любила его таким, как есть.

– Меня мало кто любит, Сэм, – признался Уэйнрайт.

«Да что ты говоришь», – подумал Сэм.

В конечном счете Уэйнрайту ничего не осталось, кроме как отпустить Кейт – и в смысле личных отношений, и как сотрудника.

Какое-то время спустя, в конце марта, он увидел ее вечером на пешеходном переходе в Манхэттене, в Сохо. Выглядела Кейт чудовищно: ничего не выражающее лицо, круги под глазами, грязная одежда, немытые волосы. Уэйнрайт окликнул ее, но Кейт ускорила шаг и исчезла в толпе. Неделю спустя он приехал к ней домой и постучал в дверь. Он не сомневался, что она в квартире – он слышал внутри шорох, – но Кейт не открыла.

А теперь ее больше нет.

– Сэм? – робко позвал Уэйнрайт. – Вы тут?

– Я тут, – заверил Сэм.

Уэйнрайт понизил голос, словно боясь, что кто-то может подслушивать: