Киллер для Айболита

«Да, полиция в Японии действует по-настоящему оперативно», — злорадно подумал я, падая на сиденье «хонды» и наблюдая в зеркало заднего вида, как подъехавший к кафе автомобиль с включенной сиреной останавливается и из него появляются вооруженные люди в форме. Завидев москвичей, сигающих вслед за мной в проем разбитой витрины и размахивающих при этом пистолетами, словно детвора флажками на новогоднем утреннике, они, не задумываясь, открыли огонь по европейцам, избравшим для своих шумных разборок тихий доселе приморский городишко. Москвичи, сделав для порядка пару выстрелов в ответ, вскоре утихомирились и улеглись на тротуар, окрашивая его присыпанную снежинками поверхность бурыми пятнами крови.

— Вот так-то, — без всякой жалости к глупцам, вступающим в перестрелку с представителями закона, словно они находятся не в Японии, а на улицах родной Москвы, пробормотал я, норовя незаметно отъехать от тротуара.

Полицейские покосились в мою сторону, но останавливать не стали, занятые досмотром тел и места происшествия. На обратном пути в Хокадате я, устав строить планы спасения, один фантастичнее другого, бездумно пялился в лобовое стекло и пытался представить физиономию Стрижа, когда я сообщу ему, что нам в очередной раз не повезло. То-то он, наверное, обрадуется, невесело усмехнулся я, включая «дворники».

Здесь, на продуваемом всеми ветрами шоссе, приближающийся к острову тайфун давал о себе знать сильнее, чем в городе, где ему негде было разгуляться среди бетонных коробок домов. Противно завывая и ощутимо толкаясь в бок машины, он кружил в наступающих сумерках снежные смерчи, периодически кидая на стекла машины пригоршни слепящей мокрой массы, которую, скрипя от натуги, с трудом распихивали в стороны «дворники», чтобы через минуту ринуться в атаку на очередной снежный заряд.

Въехав в Хокадате, я облегченно вздохнул: продолжать движение при такой видимости становилось опасно. Поставив автомобиль в гараж, я вошел в дом и направился в гостевую комнату, собираясь честно рассказать Стрижу о постигших меня несчастьях. Толкнув дверь в нашу обитель, я обомлел. Стриж, удобно обложившись подушками, блаженствовал с телевизионным пультом в руках и довольной улыбочкой на лице. Впрочем, вовсе не просмотр телепрограмм так поднял настроение подранка. А большая бутылка с сакэ, из которой Стриж, довольно сопя, прихлебывал время от времени, пялясь на голых красоток, мелькающих на экране.

— Так, — произнес я, входя в комнату и обессилено опускаясь на кровать. — Так.

— А, Саня. — обрадовался Стриж, размахивая бутылкой, — Наконец-то. Я уж думал, случилось что. Как обстоят наши дела?

— Наши?! — вытаращив глаза, переспросил я, — Какие, черт побери, у меня могут быть общие дела с лежебокой и пьяницей вроде тебя?!

— Ну это ты зря, — обиделся он, продолжая тем не менее одним глазом поглядывать в телевизор. — Если б не мое ранение…

Судя по всему, Стриж находил свое положение весьма удобным. Прикрываясь царапиной на боку, он решил свалить на меня все заботы, а сам тем временем предпочитал развлекать себя спиртным и зрелищем женских прелестей.

— Если б не твое, как ты его называешь, ранение, — прорычал я, выключая телевизор и отбирая бутылку у сопротивляющегося напарника, — я бы давно уже был в безопасности! А так, дружище, боюсь, что моя песенка спета. Твоя, само собой, тоже, — добавил я, заметив, что известие о грозящей мне печальной участи не произвело особого впечатления на Стрижа.

— Да что ты! — сразу обеспокоился он, переводя тревожный взгляд с бутылки на меня, — Надо же! А что, собственно говоря, случилось?

— Ничего, — огрызнулся я, сунув в рот сигарету. — Если не считать того, что шхуна «Сайгак» вчера ночью взяла курс на Сахалин или еще черт знает куда. А Хоккайдо просто кишмя кишит московскими братками, ищущими — кого б ты думал? — правильно, нас с тобой. Зачем? Это уже другой вопрос, и ответа на него я даже знать не хочу, чтобы поберечь свои нервы. Кроме того, местные менты стоят на ушах и готовы перестрелять всех европейцев, лишь бы положить конец творящемуся в последнее время беспределу.

Нарисовав черными красками картину нашего бытия, я удовлетворенно откинулся на подушки, пуская в потолок кольца дыма и наблюдая, как все озабоченней становится физиономия Стрижа.

— «Сайгак»? — наконец произнес он. — Это что, та посудина, о которой толковал Палыч? Гм, Саня, так ведь он это для отмазки лепил, сразу ж видно было! Неужели ты ему поверил?

— Что?! — Я подпрыгнул на кровати. — А ты, значит, не поверил?!

— Нет, конечно, — нагло ухмыльнулся Стриж, — Я ж не лох, как некоторые.

— Чего ж ты раньше молчал?

— Да ты не спрашивал, — пожал он плечами, — Слушай, чудило, а ты что, и впрямь в Отару успел смотаться в поисках «Сайгака»?

— А сам-то ты как думаешь? — процедил я, с ненавистью глядя на ржущего, словно жеребец, Стрижа.

— Я думал, ты билеты на поезд покупать ходил, — утирая проступившие на глазах слезы выдавил он. — Поезд ведь ночью отходит, вот я и подумал…