Киноантропология XX/20

Как и большинство мужчин, способных как своего принять ребёнка любимой женщины, а собственного, от разлюбленной, порой даже забыть, Анатолий Васильевич как дочь воспитал Ирину Розенель, а к своему сыну Анатолию особого чувства не питал. Луначарский сохранил свой пост наркома просвещения и «покровителя муз» до 1929 года, когда сам подал в отставку. Под конец он тяжело болел, пришлось удалить глаз и поставить стеклянный, и до места нового назначения послом в Испании он не добрался. Скончался по дороге, в Ментоне, в конце декабря 1933-го, не дожив до 60.

Михаил Юлъевж Левидов (Левит) о литературе писал под псевдонимом Эмэль, о кино – не прячась. Как журналист он ещё до революции успел поработать с Горьким в «Летописи». Затем был корреспондентом РОСТав Эстонии, Англии, Голландии. Заведовал Бюро печати Наркомата иностранных дел. Круг творческих интересов Левидова был весьма обширным: критика, публицистика, социология искусства, газетоведение, театральная кинодраматургия. За умные и злые политические фельетоны, печатавшиеся в крупнейших газетах, получил высокое звание «советский Бернард Шоу». Давно стали библиографической редкостью его книжки «Философия кино», «Кино и человек», «Простые истины». Умел серьезные, большие темы излагать в небольшом листаже. Пьесу «Заговор равных» поставил А. Я. Таиров. На сцене – Великая французская революция, за сценой звучит трагическая музыка Николая Метнера. Сценарии Левидова «Руки прочь!» и «Две дороги» были реализованы второстепенными режиссёрами в фильмах агитационно-пропагандистского характера, не принесших ему кинематографической славы. Лефовцы были ближним кругом его общения: с Маяковским выступал в «Кафе поэтов» и «Доме печати», а с Кулешовым написал сценарий «Три величества». С годами забылась в своё время наделавшая шума статья в защиту «организованного упрощения культуры». Зато прочно вошло в обиход историков искусства левидовское определение «большая пятёрка советского кино». «Эйзенштейн, Пудовкин, Роом, Кулешов, Вертов» – режиссёры-новаторы, создавшие и двигавшие вперёд наиболее принципиальные направления искусства 20-х годов – документалистику и кино игровое, поэтическое и прозаическое, экспериментальное и зрительское. Левидов знал, понимал, любил кино. Он был арестован в июне 1941 («за шпионаж») и расстрелян весной 1942-го, когда ему едва исполнился 51 год. В связи с его арестом вспоминают Эльсберга, литературоведа и критика, постоянного автора рапповского журнала «На литературном посту», похоже, превратившего доносы на коллег по профессиональному цеху – Левидова, Бабеля, Лунгину – в вид профессиональной деятельности. Специалист по творчеству Герцена и Салтыкова-Щедрина, когда ему было всего 23, выпустил книгу под интригующим названием «Во внутренней тюрьме ГПУ (наблюдения арестованного)».

Виктор Боржовж Шкловский – выдающаяся фигура русской культуры XX века, один из основателей и ведущих теоретиков «формального метода» в литературоведении, активный член Общества по изучению поэтического языка, литературовед, критик, писатель. В области кинематографа – теоретик, кинокритик и практик широкого профиля, сценарист, педагог, редактор. Куда менее известно его политическое лицо, яркое, дерзкое, на которое не раз ложилась гибельная тень.

Он родился в семье еврея-выкреста, учителя математики, которую время не пощадило: дочь Евгения в 1919 году умерла от голода, сын Евгений погиб в Гражданскую, защищая раненых от бандитского налёта, сын Владимир был репрессирован в начале 30-х. Смертельная опасность не раз грозила и Виктору, примкнувшему к левым эсерам, участвовавшему в подготовке контрреволюционного мятежа. В Первую мировую войну он был ранен (осколочное, от взорвавшейся в руках гранаты, и сквозное в живот). Георгиевский крест принял из рук боевого генерала Лавра Корнилова. Был комиссаром Временного правительства. Политическое кредо левого эсера-боевика. Когда в 1922 году начался процесс над эсерами, в материалах которого фигурировало его имя, Шкловский уехал в Берлин. Прошёл две реабилитации, позволившие вернуться осенью 1923-го. Помогли Рейснер, Троцкий, Горький. А вернувшись, с политикой порвал, по крайней мере деятельно, и пришёл в кинематограф. Не чурался никакой работы: надписи к фильмам, либретто, сценарное соавторство, внесение поправок. Его деятельность как драматурга можно было бы назвать так, как он сам назвал одну из своих многочисленных книжек,– «подёнщина». Если бы среди двух десятков его реализованных сценариев не было тех, что дали жизнь шедеврам немого кино – «По закону», «Третья Мещанская» – и весьма значительным фильмам – «Дом на Трубной», «Бухта смерти», «Крылья холопа», «Евреи на земле», «Ухабы». С ним хотели работать, с ним не хотели расставаться в работе. Так Роом и Шкловский сняли рука об руку в 20-е годы целых пять фильмов.