Киноантропология XX/20

Особая статья—устное творчество Шкловского – полемиста, докладчика, анекдотчика. Вот одна из жемчужин его глубокомыслия по содержанию и острословия по форме. В начале 30-х он сказал: «Прежде литература была обеднена, а теперь она огорчена». Речь – о лидерах официальной литературы Демьяне Бедном и Максиме Горьком. Удивительно, что такой человек, с такой биографией сам избежал репрессий, но первая жена была арестована и сослана; старший брат погиб в лагере. Шкловский был человеком умным, гибким, смелым. Когда разогнали ОПОЯЗ и оставили без работы таких учёных, как Эйхенбаум и Тынянов, Шкловский написал «отказную статью», в которой решительно порвал, нет, не с людьми – с научным направлением, а назвал её красноречиво и многомысленно «Памятник научной ошибке».

Лев Кулешов – масштабная и трагическая фигура советского кинематографа. Он сам посчитал, что за долгую жизнь в кино 25 продуманных и подготовленных к постановке проектов не были реализованы. Он снял гораздо меньше, чем мог, а порой и не то, что хотел бы. Он называл «коммерческим» период работы на «Межрабпомфильме», когда сделал картины: «Два-Бульди-Два», «Весёлая канарейка», когда не мог снимать Хохлову. Правда, мастерства ему хватало всегда и на всё. Вот он взялся за фильм «Сорок сердец», отнюдь не мелодраму, которую обещает название, а культурфильму о реализации плана ГОЭЛРО силами 40 электростанций. В павильоне художники братья Никитченко создали макет в реальности ещё не построенного ДнепроГЭСа. Что не построили, нарисовал художник мультипликатор Иванов-Вано. Остаётся только пожалеть, что фильм не сохранился. Не получил реализации замысел исторического фильма «Три величества», над которым Кулешов хотел работать с художником-мирискусником Александром Бенуа. Комедийный сценарий Шкловского и Кулешова «Фунтик» был написан на Игоря Ильинского и актёров «Коллектива Кулешова».

Ученики, ассистенты, педагоги – он называл свой коллектив «одной художественной партией». Преданность кино, трудолюбие, скромность – эти качества объединяли всех кулешовцев, при том что каждый был самобытной личностью, яркой индивидуальностью. Ученики вышли каждый на свою творческую дорогу и, подобно детям, вырастающим из семьи, покинули учителя. «Коллектив Кулешова» распался. Одна ученица осталась с ним навсегда, долгие 50 лет в особой роли, самого близкого человека, музы, жены, помощницы на съёмочной площадке, в институтской аудитории – Александра Хохлова. Можно сказать, как самостоятельный режиссёр, она принесла себя в жертву любимому человеку, его творчеству и жизни. О чём, кажется, никогда не жалела. Уникальная исполнительница немого кино, по-чаплиновски смешивающая на актёрской палитре краски гротеска и драмы, лирики и трагикомедии, она снималась только у Кулешова. На протяжении 20 лет – шесть ролей. Пока он ставил фильмы, она всегда готова была сниматься: в роли американской девушки-продавщицы и старой крестьянки-сибирячки, то в главной роли, то в эпизоде. Судьба вела Кулешова и Хохлову навстречу друг другу Впервые они могли познакомиться ещё в 1916—1917 годах у Ханжонкова, где он начинал как художник и ассистент Бауэра, где снимался её первый муж, премьер театра и кино Константин Хохлов, где она скромно пробовала себя в эпизодах. В 1919-м они встретились в Госкиношколе, чтобы уже не расставаться. Но находились люди, по разным соображениям желавшие разбить этот дуэт: кто из ревности и зависти, как Лили Брик, кто из осторожности, ведь Александра Сергеевна – племянница врача царской семьи, расстрелянного в Екатеринбурге, была «лишенкой». Сергей Михайлович Эйзенштейн любил на приёмных испытаниях во ВГИКе разложить репродукции живописных полотен, чтобы проверить культурную подготовку и фантазию поступающих. Взяв в руки репродукцию с парного портрета Валентина Серова «Девочки Боткины», задавал вопрос о том, какой могла бы быть их судьба. Какой-нибудь словоохотливый абитуриент пускался в пространные рассуждения, не подозревая, что одна из них – Шурочка Боткина – Александра Сергеевна Хохлова – сидела тут же за экзаменационным столом и внимательно слушала, улыбаясь. И лукаво улыбался Кулешов.

Куртка военного покроя, галифе, обмотки, грубые башмаки, чёрная кожаная кепка с большим козырьком. Демобилизованный военный? Автомобилист? Нет. Это фотограф, дизайнер, плакатист, график, художник по костюмам, художник-постановщик, знаковая фигура «левого» искусства Александр Родгенко. И ещё кинематографист, хотя на его счету всего четыре фильма, которые он оформлял как художник, да ещё одна незавершённая режиссёрская постановка.