Киномания

– Да, последние работы Саймона. Разве мистер Шарки вам не говорил? Нам бы хотелось знать ваше мнение.

– И у нас будет возможность поговорить с Саймоном?

– Конечно. Он очень хочет познакомиться с вами. А еще он большой поклонник Макса фон Кастелла. Вам будет о чем поговорить, я не сомневаюсь. К несчастью, Саймон вынужден избегать солнечного света. Из-за глаз. Мы присоединимся к нему в студии, когда он будет готов.

Кивнув в сторону бассейна, я заметил:

– Школа в Цюрихе немного аскетичнее вашей…

Брат Юстин одарил меня зубастой улыбкой.

– Приходится приспосабливаться к местным условиям. Цюрих – это родина Цвингли, а в Калифорнии родился Вуди Вудпеккер^{308}. Но вообще-то здесь не школа. Учебный городок расположен вон там, в двух милях. Здесь у нас дом для гостей и студия. Угодья Саймона, так сказать. Мы пытаемся сохранять различия между двумя этими частями. Я полагаю, что обстановка в школе покажется вам гораздо более сдержанной. Здесь мы встречаемся с людьми, с которыми Саймон связан по своей работе. Люди из киноиндустрии. Исполнители…

– Саймон связан с Бобби Сифилисом?

– Конечно, – с явной гордостью заявил брат Юстин. – Мистер Сифилис писал музыку для фильмов Саймона. Он со своими друзьями тоже приехал сюда на просмотр.

В бассейне происходило что-то вроде потасовки. Одна из девиц – та, что была sans[35] купальника, – выскочила из воды с криком:

– Пошел ты в жопу, Трахарь! Ты что, утопить меня хочешь? Пошел в жопу, – Она побежала к Бобби Сифилису, завернулась в полотенце и пристроилась у него под бочком, жалуясь: – Ты видел, что он хотел мне сделать под водой? Извращенец долбаный!

Брат Юстин, который воспринимал происходящее как должное, снисходительно кивнул и улыбнулся.

– Нынешняя молодежь… она такая раскованная, говорит обо всем напрямик. Однако именно они – основная аудитория Саймона. Что тут поделаешь?

Я не знал, как задать этот вопрос поделикатнее.

– А вам не кажется, что фильмы Саймона довольно… экстремистские? В особенности если говорить о молодежной аудитории.

Брат Юстин вздохнул.

– Я уверен, профессор Гейтс, что вы сами прекрасно понимаете, это экстремистский возраст. Этого от молодых людей не скроешь. И они, кажется, приспособлены к господствующим тенденциям в области морали лучше, чем большинство из нас. Они устойчивы к более сильным воздействиям.

– Они просто сами их ищут, – добавила сестра Елена.

– А вы считаете нужным потворствовать им в этом?

Сестра Елена продекларировала, словно это был закон природы:

– Искусство должно отражать свое время.

По этому поводу я мог ей предложить целую гору эстетических теорий, но я напомнил себе, что приехал узнавать, а не спорить.

– Можно ли сказать, что Саймон – первый режиссер, которого вы подготовили после Макса Касла?

– Первый за много лет, – ответил брат Юстин, – В поколении Кастелла были и другие, не такие талантливые, как он. Но после этого режиссура перестала быть в центре нашего внимания.

– От доктора Бикса я узнал, что ваша церковь была не очень довольна Максом Каслом. Поэтому-то вы и перестали готовить режиссеров.

– В этом есть доля истины. Но только доля. Как вы прекрасно понимаете, режиссура – дело творческое. А учить творчеству – занятие очень непростое. Это ведь вопрос моды. Мы хотим быть уверенными в том, что наши ученики найдут работу. Поэтому мы учили профессиям, более востребованным на рынке.

– Это и в самом деле ваша единственная забота – находить работу для выпускников?

– А что еще? – Он приветливо улыбнулся, но за ухмылкой на его лице я чувствовал сильное любопытство.

– Ну, вы могли бы использовать кино, чтобы проповедовать принципы вашей веры.

Брат Юстин и сестра Елена обменялись недоуменными взглядами.

– И что же это за принципы? – спросил брат Юстин.

– Я не так хорошо осведомлен о вашей церкви… не могу сказать.

Брат Юстин удивленно пожал плечами.

– Но как это возможно? Вы считаете, что продюсеры или студии позволили бы нам это? Вы можете представить себе, как Элизабет Тейлор или Марлон Брандо в середине кино читают проповедь? – Он фыркнул. Сестра Елена поддакнула ему.

– Нет, я ни о чем таком не говорю.

– О чем же тогда? – Он вскинул руки, словно и в самом деле хотел услышать ответ.

– Вы же понимаете, профессор, – вмешалась сестра Елена, – что наши ученики (за исключением Саймона, который исключительно одарен) работают в кино в чисто техническом качестве. А потому они практически не могут влиять на содержание предмета своей работы.

– Да, это верно, – согласился я, не желая ввязываться в спор.

– Доктор Бикс сообщил мне, – продолжил брат Юстин, – что вы удивились, узнав об участии наших учеников в работе над фильмами с братьями Ритц и Ширли Темпл. А теперь скажите откровенно, профессор Гейтс, вы можете себе представить братьев Ритц в роли религиозных проповедников?

Слушая их, я уже начинал жалеть о том, что поднял этот вопрос. Я искал возможность переменить тему, но тут мне на выручку пришел Шарки.